Первый делом открываю окна нараспашку, затем снимаю постельное белье вместе с наматрасником и несу в прачечную. К счастью, с Муромцевым не пересекаюсь. Судя по шуму воды из его комнаты, он решил избавиться от образа бродячей собаки.
Жаль, он под стать его характеру. С генеральной уборкой решаю повременить и сперва заняться завтраком.
Спускаюсь на кухню и принимаюсь готовить. С чувством злорадства гремлю посудой, нарочно громко взбалтываю яйца для омлета, ставлю на плиту чайник со свистком, который отключаю только через минуту после закипания.
— Ты оборзела? — раздается позади разъяренный голос Муромцева. — Ты потише не можешь тут колдовать? У меня башка вообще-то раскалывается.
— Да? — невинно отзываюсь, даже не оборачиваясь. — Какая неожиданность!
В следующую секунду Муромцев со звериным рыком прижимает меня своей мощной фигурой к столешнице.
Я не шевелюсь и даже, кажется, забываю как дышать. Горячее дыхание парня обжигает шею, когда он наклоняется и по-змеиному шипит на ухо:
— Угомони свои таланты, Образцова. А то я тебе помогу.
Пальцы находят ручку сковородки, которую я достала буквально пару минут назад. Перехватываю посильнее и, резко крутанувшись, угрожающе поднимаю руку со сковородой. С пугающим спокойствием чеканю:
— Отошел, Муромцев. А то я закончу то, что не закончил Пепел.
Мы буравим друг друга глазами, и никто не собирается сдаваться в этой безмолвной борьбе. Его бесцеремонные руки все еще крепко сжимают мои бедра, а я держу в воздухе сковороду.
Наконец-то, Илья не выдерживает первым. Должно быть, все-таки инстинкт самосохранения срабатывает. Отталкивается от столешницы и мрачно выплевывает:
— Твой Вячек ничего закончить не может. Ключевое слово «кончить». Возьми себе, кстати, на заметку. А то будешь потом кидаться на всех подряд.
— Не переживай, до тебя очередь не дойдет, даже будь ты самым последним человеком на земле.
***
Я продолжаю готовить как ни в чем не бывало под пристальным взглядом сводного. Он почему-то не уходит, а продолжает действовать на нервы.
Сидит за столом, вальяжно закинув ногу на ногу, и залипает в смарте.
Его присутствие давит на меня, но кто я такая, чтобы указывать Илье, где можно сидеть, а где нет? Это в конце концов его дом. И мне, в отличие от Муромцева, воспитание не позволяет так себя отвратительно вести.
Да, я могу ответить и не дам себя в обиду, но первая никого не задеваю.
— Ну и как тебе Вячек? — снова заводит разговор, а у меня, клянусь, в этот момент глаз дергается.
И дался ему этот Вячек? Что он прицепился к нам, в самом деле?
— Прекрасный парень! Мечта просто! — пожалуй, с излишним энтузиазмом выпаливаю. — В отличие от некоторых приматов.
Это камень в огород Муромцева, но, согласитесь, он его заслужил. Гаденыш каждый божий день ищет способ насолить мне и придраться. И с завидным успехом находит. Будь я даже нема и не отвечай ему, Муромцев и тогда бы бесился.
Илья на мой выпад только безразлично хмыкает и едко замечает:
— Со вкусом тебе нужно поработать, сестричка. Если Вячек предел твоей мечты, то проблема определенно есть.
Ага, у нас же только он один — пуп земли. Как это еще я не бросаюсь самому Муромцеву на шею, не заглядываю с восхищением в рот и не целую ноги?
— Считаешь себя лучше него?
— Естественно, — Илья произносит это таким тоном, будто я спросила встает ли по утрам солнце.
— Вчера публика делилась пятьдесят на пятьдесят. Так что, Муромцев, Слава достойный соперник. И ничем не хуже тебя.
