— Она делилась, но бой все равно выиграл бы я, — без тени сомнений заявляет. — Может, он ничем и не хуже, сестричка, но точно не лучше.
Я как раз заканчиваю рубить салат, выключаю омлет, когда звонит телефон. Снимаю трубку, и сразу слышу родной голос:
— Аделька, как вы там? У вас все в порядке?
— Да, мамуль, все хорошо, — покосившись на Муромцева, отвечаю.
Он в ответ скалится, точно акула. Мерзавец. — А вы как?
Чтобы не дать повод этому говнюку погреть уши, поднимаюсь в комнату и там продолжаю с мамой разговор.
— Мы отлично! Ой, дочь, здесь так хорошо! Озеро, рыбки красивые, лес сосновый. Лепота, одним словом! Нужно обязательно съездить сюда всей семьей.
И непременно кого-нибудь потерять в лесу. Но эти мысли, разумеется, я оставляю при себе.
— Здорово! Я рада, что у вас получилось разгрузиться!
— А Илюша там как? — с небольшой тревогой интересуется.
— Тоже хорошо, — немногословно отвечаю. — Занимается в спортзале вроде, — безбожно лгу.
— Ой, молодец какой! Зря все-таки Паша на него так рычит, — понизив голос, чтобы, видимо, Муромцев старший ничего не услышал, шепчет мама. — Ему просто немножко понимания нужно, а так хороший парень.
— Угум…
Последнее что в списке моих дел — это петь дифирамбы Илье. Мама сейчас находится в мыльном пузыре и не замечает явно враждебное к ней отношение со стороны Ильи.
А если и замечает, то списывает на переходный возраст, который у Муромцева явно задержался. Он ведь старше меня на несколько лет и уже на последнем курсе. Почти молодой мужчина, а ведет себе и правда как молокосос какой-то.
Мы с мамой еще немного болтаем, она сообщает, что завтра они к вечеру вернуться, а затем мы прощаемся. Обидно за нее, ведь она к Илье со всей душой, а он туда плюет.
Некоторые люди никогда не оценят хорошего к ним отношения.
Спускаюсь обратно на кухню, чтобы позавтракать, а потом, собственно, взяться за уборку в спальне, как наблюдаю следующую картину.
Муромцев, скребя вилкой по сковороде, доедает мой завтрак. Смачно причмокивает губами, отправляя последний кусочек в рот и облизывается, точно кот обожравшийся сметаной.
— Муромцев! — рявкаю с такой силой, что стены сотрясаются. Козел даже ухом не ведет. Двигает к себе тарелку с салатом и доедает его за считанные секунды. Он вообще жует или сразу глотает? — Это был мой завтрак!
— Я знаю, поэтому и съел в его. В мой ты бы яду подсыпала, — невозмутимо замечает, хватает салфетки, вытирает рот и, похлопав себя по животу, встает со стула. — Молодец, сестренка, знаешь свое место.
Гневно пыхтя, смотрю на вилку, мечтая ее вставить в шею этому наглому мерзавцу. Совсем берегов не видит.
Вместо этого разворачиваюсь и с ровной спиной, точно палку проглотила, выхожу из кухни. Как говорится, от греха подальше. Видит Бог, однажды Илья Муромцев поплатится за все свое хамство.
И тогда я буду на Олимпе, а он внизу, там, где ему и место!
9. -Глава 9-
ГЛАВА 9
АДЕЛЬ
Хвала небесам, что есть такой добрый и понимающий меня во всем Вячек, который возит в универ и с универа, благодаря чему я не иду пешком по лесам и полям в любую погоду.
Но есть и обратная сторона медали, он, очевидно, видит во мне романтичный объект, а взаимностью ему ответить я не могу.
Не потому, что он какой-то не такой. Нет, он вполне себе хороший парень!
Вот только у меня не ёкает, а насильно мил все-таки не будешь.
Последние несколько дней в доме Муромцевых проходят тихо, и все имеет свою причину: «родители» вернулись, и значит шаткое перемирие наступило.
