Гурни сел.
– Мать Ким – журналистка, мы уже много лет знакомы по работе. Она попросила меня об услуге: “чуть-чуть присмотреть за Ким” – так она выразилась. Я пытаюсь понять, во что ввязался, думал, может, ты поможешь. Как я уже сказал, Ким внесла тебя в список консультантов.
Хардвик воззрился на свой стакан, словно на загадочный артефакт.
– А кто еще в этом списке?
– Некий Траут из ФБР. И Макс Клинтер – коп, который погнался за убийцей и облажался.
Хардвик издал какой-то резкий звук – вроде как закашлялся.
– Ух ты! Самодур века и пьяный псих. Компашка у меня – зашибись.
Гурни отхлебнул большой глоток кофе.
– Так как насчет важных пикантных подробностей?
Хардвик вытянул свои мускулистые, изрезанные шрамами ноги и откинулся в кресле.
– О которых не знают журналисты?
– Именно.
– Во-первых, пожалуй, зверушки. Про них ты, наверно, не знал?
– Зверушки?
– Маленькие пластмассовые фигурки зверей. Из набора. Слон. Лев. Жираф. Зебра. Обезьянка. Какая шестая, не помню.
– А какое они…
– На месте каждого убийства нашли фигурку.
– Где именно?
– В относительной близости от машины убитого.
– В относительной близости?
– Ага. Вроде как стрелок бросал их из своей машины.
– Лабораторное исследование что-нибудь показало?
– Не-а, ни отпечатков, ничего такого.
– Но?
– Но все эти фигурки – часть детского набора. “Мир Ноя” называется. Как на диораме. Строишь Ноев ковчег, а потом сажаешь туда зверей.
– А что с каналами распространения? Магазины, фабрики? Как к нему мог попасть этот набор?
– Дохлый номер. Ширпотреб, в “Уолмарте” эти наборы штабелями лежат. Продано семьдесят восемь тыщ. Все одинаковые, все с фабрики в Сунь-Хуе.
– Где?
– В Китае. Хрен знает где. Какая разница – наборы все одинаковые.
– Были гипотезы, объясняющие значение каждой фигурки?
– До фига. И все бредовые.
Гурни мысленно пообещал себе вернуться к этому вопросу позже.
Когда позже? Что за бред? Он согласился только чуть-чуть помочь, а не вести расследование на общественных началах, об этом его никто не просил.
– Интересно, – сказал он. – А что еще есть странного, о чем широкая публика не знает?
– Пушка вполне себе странная.
– Насколько я помню, в новостях упоминали пистолет большого калибра.
– “Дезерт-игл”.
– Эта махина пятидесятого калибра?
– Она самая.
– Есть где разгуляться психологам-профайлерам.
– Разгулялись уже вовсю. Но странность тут не в размере. После шести убийств мы нашли три пули: две сохранили форму, годятся для экспертизы, третью суд уликой не признает, но результаты интересные.
– И что интересного?
– Все три пули – из разных “дезерт-иглов”.
– Что?
– Вот и все так отреагировали.
– Вы рассматривали гипотезу о том, что убийц несколько?
– Минут десять рассматривали. Арло Блатт был в своем стиле и разродился тупейшей идей: может, там целая банда, где убийство – ритуал посвящения, и у каждого члена банды свой “дезерт-игл”. Правда, вышла неувязочка с манифестом: он написан как будто профессором, а среднестатистический боец свое имя-то с трудом напишет. Кое-кто предлагал и менее тупые варианты, но в итоге победила версия с одним стрелком. Тем более, с благословения светочей из отдела анализа поведения ФБР. Все преступления происходили по одному и тому же сценарию. По реконструкциям совпадало все: как стрелок приближался, как стрелял, как уходил. Немного психологической премудрости – и светочи-профайлеры объяснили, что шесть “дезерт-иглов” для этого чувака нормальное дело, все равно что один.
