Не держите небо - страница 7

Раньше, пока она трудилась, появлялись картины, повести, рассказы.

А потом, зимой, она устала и уснула.

А я-то и не заметила, как уснула моя душа. Я-то порисовала ещё – да всё не то. И пописала. Но и писание, как замерзающий ручеёк – пожурчал и стих…

А что я без души могу?

Я ей: «Давай порисуем». Молчит.

Села я за мольберт – да как-то всё никак…

Так кто же тогда я? Я-то не спала. Я-то хотела рисовать, писать!

Или это только гордыня моя хотела? Боязнь, что, если замолчу, забудут? Ах, как нехорошо!

Мне бы её, душу, не терзать, мне бы её не трясти.

Так и трясти я тогда устала.

И смирилась.

Сама – словно спала.

Только замечала, что не смеюсь, не слышу птиц, не вижу цвет.

Думала: «Неужели навсегда?»

А ведь дело в том, что душа моя устроена так же, как и всё в Божьем мире.

Есть у неё свои времена года: весна, когда она расцветает, как сад, всё видит, слышит, замечает, свистит синицей! Лето – когда душа трудится, плодоносит. И плоды моя душа приносит хорошие.

Но есть у неё и зима, чтобы отдохнуть, как сад под белым снегом. И не стоило так пугаться! Весна обязательно придёт, если Бога не гневить.

И вот, когда моя душа проснулась… Как же замирало сердце от первой улыбки, скользнувшей по лицу, от музыки, зазвучавшей вновь. Как боялась я спугнуть её, мою душу.

Она ещё только просыпалась, а я робко звала её: «Давай, моя хорошая. Я так грустила, пока у нас была зима. Радость-душа моя, ведь лето будет?»

«Будет», – улыбалась душа.

Пишу сейчас, а на глазах – слёзы. И хорошо!

Что же делать нам, когда у души зима?

Наверное, молиться и учиться. Ждать и верить. А душа – она не подведёт. Проснётся вовремя. Тут уж Бог в помощь.

Один умный человек, говоря о единстве русских людей в старой, дореволюционной, России, привёл слова коллекционера Третьякова. Как-то Третьяков сказал кучеру, заломившему высокую цену за извоз: «Креста на тебе нет! Побойся Бога». И тот, смутившись, отступился, снизил цену. А рассказано это было к тому, что, мол, у людей в России был раньше единый человеческий код. А теперь его вроде как и нет…

Услышав это, я сперва расстроилась. Но, подумав, повспоминав, утешилась. Потому что много было в моей жизни ситуаций, когда оказывалось, что есть у нас у всех общее, неразменное, душевное. Одну историю о таком «узнавании» хочу я вам рассказать.

Тому уж лет семь, как ехала я в Переславль из деревни. И ехала я совсем без голоса, просто немая. Операцию мне тогда сделали на связках, говорить не могла. И страховка на машину из-за этого была просрочена. Правда, всего на один день. Не успела я ещё, только из больницы вышла. Её и ехала оформлять.

И вот, как назло, останавливает меня лейтенант ГАИ при въезде в город, на посту контрольном. Останавливает и начинает по всей строгости: документы, страховка, штраф, штраф-стоянка…

Он конечно же прав. Но ведь я действительно еле живая после операции, да и оформлю я эту самую страховку уже через час. Обратно поеду – ему же и предъявлю. И всё это – про больницу, операцию, страховку – я в блокноте своём пишу и ему показываю. Мол, горло резали, немая, страховку сейчас оформлю, отпустите с миром, товарищ милиционер…

– Что же мне с вами делать?! – вскрикивает он, уже в отчаянии. – Я у вас машину арестую, пешком будете молчать!

А я ему в ответ в блокнотике пишу:

«Эх. Креста на вас нет! Побойтесь Бога».

Посмотрел он в блокнот мой. Нахмурился. Потом в глаза мне посмотрел. Махнул рукой в сторону дороги, мол, езжай… Повернулся и ушёл.