Песен он знал много, всё больше про любовь. Соньке очень нравилось, как папа поёт. А сколько шуточек-прибауточек в его арсенале было – умел человек окружающим хорошее настроение создать! Правда, некоторые из его рифмованных присказок были настолько «солёными», что приходилось в присутствии детей обрывать их на полуслове, потому как нецензурные выражения в доме были «табу». Однако взрослые, видимо, продолжение хорошо знали и хохотали от души. Соня обожала такие дни. Она любила гостей, папины шутки и песни, мамину еду и вообще атмосферу праздника. На работу никто не уходит, в сад идти не надо, гости рассказывают интересные истории, все веселятся, – ну как тут не радоваться?
Однако праздник праздником, а в будни отец требовал дисциплины. И если в воскресенье он таскал на закорках визжащую от восторга Соню, то в понедельник мог вспылить и накричать за непослушание. Этого Нина Борисовна старалась не допускать. Будучи великим миротворцем, для которого скандалы в семье неприемлемы в принципе, она, услышав начинающуюся заварушку, тут же появлялась в комнате и, обращаясь к детям, строго заявляла:
– Так, папа прав. Это что за безобразие? Уже десятый час, а у вас игрушки разбросаны и Соня до сих пор не в постели.
И тут же – разнервничавшемуся мужу:
– Володечка, они сейчас всё уберут, не волнуйся. Пойдём, ты мне поможешь тазик достать из антресоли.
Вот таким изящным поворотом она всякий раз гасила искру, грозящую перерасти в пожар. Изобретательность её в деле сохранения мира в семье была безгранична, никто другой не смог бы в течение стольких лет добиваться сдержанности от Владимира Васильевича с его характером.
Но однажды, когда Соня совсем уж разбаловалась, мама решила не встревать и дать возможность отцу как следует дочь проучить. Просила только голос не повышать.
Папа велел Соне собрать игрушки и отправляться спать.
– Ага, – беспечно ответила Соня, – я сейчас, – и продолжала что-то рисовать, даже не оглянувшись на разбросанных зверей и кукол.
Во второй раз папа сказал:
– Если ты сейчас же всё это не уберёшь, я вынесу их на помойку.
– Да, папочка, сейчас, сейчас, – пролепетала Соня, не в силах оторваться от раскраски и не придав значения угрозам.
Третьего раза не последовало. Когда она, наконец, подняла голову от рисунка, папа как раз выходил из кухни с мусорным ведром, направляясь к входной двери, чтобы вынести это хозяйство на помойку. И – о, ужас! – в ведре поверх кучи мусора лежал, свесив лапы и хвост, её любимый плюшевый тигр по имени Пурш.
Сонька на мгновение онемела от этой картины, а потом с диким рёвом кинулась спасать своего любимца.
– Я тебя предупреждал, – сказал папа. – А эти что валяются? Не нужны? Давай я их тоже выброшу.
– Нет! – захлёбываясь слезами, заорала Сонька. – Я уберу, прямо сейчас, только не трогай!!!
И она кинулась собирать своих плюшевых друзей, как угорелая. Папа понаблюдал несколько секунд и молча вышел с ведром за дверь. Опасность миновала.
– Папу надо слушаться, – резюмировала Нина Борисовна исчерпанный инцидент.
Урок был Сонькой усвоен надолго.
Как мы уже знаем, Соня появилась на свет майским воскресным днём, когда папа её, ничего не ведая, отправился на рыбалку. Занятие это было настоящим хобби Владимира Васильевича. Удочки, спиннинги, блесны, крючки, коробочки с червями, – всё это в изобилии имелось в доме. Благодаря папиному увлечению Сонька с детства умела потрошить и чистить рыбу. Летом после дождя они с папой ходили собирать дождевых червей. Соня сначала боялась, но папа сказал, что червяки не кусаются, и она успокоилась. Они складывали их в коробку с дырочками, чтобы те могли дышать. На червя папа ловил небольших рыбёшек в подмосковных реках и озёрах. Соня быстро научилась отличать плотву от карася или окуня: у окуня красные плавники, а плотва травоядная и в брюхе у неё – сплошная зелень. Соня старательно чистила рыбу, а мама зажаривала её как следует, чтоб хрустящая была, и они ели этих маленьких рыбёшек прямо с костями. Вкусно было…
