Ударив Энрике ладонью по щеке, зло и громко продолжила:
– В себя приди! Альфрамо не вздумай тронуть. Такие не должны страдать из-за Великого раскола. Церковь раскололась не по воле Бога, а из-за неуёмной страсти к безраздельной власти, алчности. Довольно, всё просто – не тронь Альфрамо. Да, кстати, он предотвратил убийство. Альфрамо считает низким тайно убивать.
Голова Энрике вздёрнулась, взгляд сосредоточился. Инанна усмехнулась и продолжила:
– Да, речь о тебе. Альфрамо подменил яд у лекаря Иосифа на лёгкую настойку. А твой лекарь, Иосиф, сефард, полагает, что травит медленно тебя уж месяц. По его расчётам, ещё недели три, и ты должен будешь захиреть.
Сделав паузу, глядя в расширившиеся глаза Энрике, богиня вновь заговорила:
– Удивлён? Так слушай! Утром твои арестуют Альфрамо и тебе доложат. Повторю, его не тронь, отпустишь. А с Иосифом поступай как знаешь. Но до суда он должен жить! Не убивай до казни! Понял? И арестуешь только через два часа после его встречи с Анной.
– Кто она? – прошептал Энрике.
Инанна усмехнулась, завершила разговор:
– Она – красотка. В прежней жизни фаворитка курфюрста Бранденбургского. Но мной дарована ей жизнь иная – дочери рыцаря из окружения князя. Она путешествует и прибудет с последним кораблём твоей армады. В полдень. Сам выйдешь к Королевскому дворцу. У пристани её увидишь и узнаешь. Об этом позабочусь я. Повторю, для тебя – я дьявол! Лишь для тебя. И Бог не защитит, поскольку ты душу осквернил, обогащаясь на костях.
Лицо Энрике выражало предельное напряжение. Все мышцы тряслись, чтобы преодолеть силу Инанны и вскочить, наброситься на неё. Испытанного унижения он перенести не мог. Так ему казалось.
– Я тебя ещё не унижала, – спокойно констатировала богиня, считывая его мысли. – А посему не испытывай моё терпение. Да, и оставайся сам собой. Пусть всё случившееся покажется тебе лишь жутким сном, но вещим. Сном…
***********
*****
Уже с рассветом Великий инквизитор-мор восседал в высоком, тяжёлом кресле, ничем не уступающем трону его старшего брата – короля Португалии Жуана Третьего. На его молодом, красивом лице блуждала тень глубокого раздумья: не давал покоя ночной кошмар.
«Это ощущение. Раздвоение… – думал инквизитор. – Я же был без памяти при теле и одновременно при памяти, но без тела. Я, осознающий, что покинул тело, в то же время лежал обездвиженным и не мог понять, кто же я! И она… Золотой подбородок. О нет, это был не сон! Дьявол…»
Холодный пот покрыл всё тело. Но тут же ему на смену пришло удушье, затем кончики пальцев забарабанили по столу.
– Ну, нет! Не одолеешь, хватит! – взревел Энрике и, освятив себя, стал целовать крест.
Переведя дыхание, несколько успокоившись, заявил сам себе:
– Довольно, дел полно!
Взяв себя в руки и отогнав ночной кошмар, ушёл в размышления о делах насущных. Мысленно весь свой внутренний гнев направил на братца-короля. Чем не лучшее лекарство.
Дело в том, что год назад, предшественник Энрике, инквизитор Диогу да Сильва, повторно назначенный Папой на этот пост, вызвал крайнюю немилость короля Жуана. Сначала Сильва, служивший у короля ближайшим советником, бросил монарха и умчался в Рим за кардинальской шляпой. А возвратившись, проявил свой гонор, не пожелав возрождать аутодафе и массовые расправы, к которым понуждал деспот-монарх, ведомый женой-испанкой Катариной. Катарина, сестра короля Испании Карла Пятого, Великого Императора, изгнавшего даже самого Папу Римского на остров, пылала ненавистью к маранам, наводнившим Португалию после их изгнания из Кастилии и Арагоны. Жена-королева не учитывала того, что именно они несли в Португалию прогресс и деньги. Её волновало одно – как отобрать у них последнее и прикончить особо ретивых. А тот Сильва, при поддержке Великого Престола, не только бездействовал, а даже стал помехой в реализации кровавых планов.
