– Лёгок на помине. Но не он, как жаль. Всего лишь клон его, воссозданный сестрицей. Стучится в мои галактики. Впущу!!!
Кошка смотрела вслед Эйн, бросившейся навстречу двойнику Дейва. Тот появился вдалеке на берегу. Кошка засмотрелась…
«Как великолепен, – думала пантера. – Взгляд не оторвать. Бежит… Движения плавны, как при замедленном просмотре. Играет платиной натянутых струн-мышц. Строен, словно арабский жеребец. Каков отлив лучей от тела под светом солнца! И голубой блеск глаз гасит отсвет океана. Волосы – колосья из пшеницы, а золото лица, а улыбка с перламутром… Ах, что тот Давид от Микеланджело в сравнении с ним!»
Однако, при этом на загривке зверя приподнялась шерсть, нервно застучал по песку кончик хвоста. Осклабившись, пантера тихо рыкнула:
– Жаль, что нельзя ему глотку разорвать: Инанна превратит меня в гиену. И так приходится таскать кошачью шкуру.
Эйн тем временем вприпрыжку достигла прототипа Дейва. Метнулась к нему на грудь. Он уклонился и поймал её на одну руку. Привлёк к себе, поцеловал мягко в губы и резко отстранив, удерживая на своём предплечье, раскрутился, желая метнуть её как диск, или ядро.
Богиня звонко закричала, а он, не обращая внимания на вопль, бросил ввысь её, над океаном.
Она летела, пронзая облака, а ближе к горизонту началось падение. Кошка прищурилась, наблюдая её вход в воду.
Эйн тут же вынырнула и с одного толчка от зеркала воды вскочила на пенный гребень гигантской, закрученной волны. Подставив ветру тело цвета янтаря, в голубом купальнике, она, вся, вытянувшись и наклонившись вперёд, неслась к клону Дейва, являя грозный, новый лик богини. Но не той дикарки с зелёными глазами, а лучезарной, светлой дивы.
Кошка бросилась в чащобу, такие игры явно были не по ней. Заскочив на дерево, наблюдала, как огромная волна взошла на берег. Дейв разогнался и в прыжке пронзил её, тут же выплыв возле Эйн. Поднявшись на гребень, прижался грудью к спине богини, положив руки ей на живот и грудь. И моментально всё застыло. Гребень стал хрустально-синим, не дойдя до первых пальм. Пантера с облегчением вздохнула.
Юная богиня развернулась в объятиях любимого, поднялась на цыпочки и припала к его губам. Чуть погодя, с улыбкой зашептала:
– У меня для тебя сюрприз.
– Ты и есть сюрприз? Уединимся в хижине? – подмигнув, предположил двойник.
– Не рассчитывай… Пока я не созрела, когда-нибудь, попозже.
– Почему ты так боишься? Поменяешь аватар и, в подводном гроте мы…
– Нет же! Я создала ещё одну планету, быстрее, увидь её! – смеясь, схватив прототипа за руку и вознёсшись над хрусталём волны, призвала Эйн двойника следовать за ней.
Прошло лишь одно мгновение, а они уже в других мирах.
– Я назвала её планетой Эйн. В честь себя. Эгоисткой стала, – минуя звезду и приближаясь к алой, покрытой полупрозрачной мембраной огромной планете-сфере, с гордыней отчиталась юная богиня.
– Наконец-то, повзрослела. Дошло, что прежде всего надо ублажать, превозносить себя, а не старшую сестру. Планета, в этом весь сюрприз?
– Увидишь! Пробьём поверхность, словно вирус! – в ответ засмеялась Эйн.
Устремившись вперёд, они в полёте прошили насквозь мембрану живой, огромной планеты-клетки. Внутри, в прозрачной, вязкой, с лёгкой синевой воде, движение замедлилось.
Клон Дейва, плавно опускаясь в ней, словно в невесомости, с удивлением спросил:
– К чему всё это?
Эйн улыбнулась и вокруг вспыхнули пастельные тона. Огромные, весенние цветы мягкой акварели рождались рядом с ними, прохладной свежестью ласкали их тела и исчезали. Но тут же являлись новые: прекраснее, ещё нежнее, слаще в запахе и в их ощущении.
