Расталкиваю телом людскую массу, которой набилось слишком до хера в мрачной комнате с серыми стенами и чёрными натяжными потолками.
Чувство такое, что добрая половина академии собралась.
– Не думал, что ты явишься, идеальная девочка. – подходя почти вплотную, привлекаю к себе внимание.
Миронова поднимает глаза, и мои внутренности пробивает двести двадцать. Мотор заводится с диким рёвом и срывается с цепей. Колошматит так, что кости трещат.
– Не думал, что приду вообще? – спрашивает ровным тоном. – Или после сегодняшнего? – а вот здесь уже не пытается скрыть сквозящей в голосе иронии.
Звучит так, будто ей насрать на всё дерьмо, что я ей устроил.
Словно её каждый день едва ли не трахают перед двадцатью парами глаз.
– А сама-то как думаешь? – хриплю, потому что голос какого-то хера перестаёт слушаться. – Обычно ты по впискам не шатаешься.
На самом деле это первая вечеринка за два года, на которую Миронова является.
– О, приятно, что ты заметил, Северов. – язвит эта мелкая зараза, растягивая в улыбке пухлые губы.
– Так это он и есть? – раздаётся за спиной незнакомый мужской голос.
Кому бы он не принадлежал, разворачиваюсь с намерением втащить и размазать его кровавые сопли по паркету.
– Не учили, что невежливо лезть в чужие разговоры? – выписываю приторным голосом Настиному женишку. – Вроде адвокат – интеллигентная профессия.
– Так это ты не даёшь прохода моей невесте? – высекает мудак.
Чего, блядь? Прохода не даю?
– Вечно доводишь, задираешь, цепляешь. – продолжает вещать этот хлыщ доморощенный. – Отвали от неё.
– Да похую мне. Ишь, цаца нашлась. Идеалочка, бля. – выплёвываю зло и адресую следующий вопрос Мироновой. – Женишку обо всём докладываешь?
– Я не… – замолкает, подбирая слова. Ну-ну, не поможет. Ниже плинтуса. – Я ни о чём не докладываю, так вышло!
– Вышло? – смеюсь, потому что реально смешно.
И на что я, мать вашу, надеялся? Дебил конченый. Она чуть что, сразу к нему бежит.
Всегда? О сегодняшнем тоже доложила?
Открываю было для ответа рот.
– Не трогай её. Только девушек задирать и способен? С мужчиной поговорить слабо? – рубит вопросами это интеллигент хуев.
Хочет поговорить? Мужчина, блядь. Сейчас я ему, сука, объясню.
– Не надо, Кирилл. – снова подаёт голос ведьма и тянет его за руку. – Я же просила тебя не лезть. Сама разберусь.
– Я вижу, как ты разбираешься! – выплёвывает, бросая на неё презрительный взгляд. – Иди в машину.
– Кирилл, хватит, прошу. – выбивает, умоляюще глядя на этого урода.
– В машину иди, Настя! – зло рыкает на девчонку.
Ну всё, пиздец ему. Никому, даже её жениху, не позволю так с ней разговаривать.
Хотя и сам сейчас готов вывалить ей столько дерьма, что век не отмоешься. И далеко не светским тоном. Но я – это я. И этим всё сказано!
– Она сегодня плакала из-за тебя, и я этого так просто не оставлю. – продолжает изливаться Должанский, но я уже ни черта не слышу.
Плакала? Настя? Из-за меня? Она никогда не плачет, как бы её не доводили, в том числе и моя персона. Неужели настолько перегнул?
– … засужу за оскорбления, моральное подавление и …
– Да хватит уже! – взрывается Миронова. – Замолчи, Кирилл. Просила же! Это мои проблемы. Сколько можно лезть мои дела? Это МОЯ жизнь. МОЯ!!! Нахрена ты меня позоришь перед одногруппниками?! Выставляешь плаксой и ябедой, которая ни на что не способна?! Достал! Видеть тебя не хочу! – выкрикивает всё это на одном дыхании и пулей вылетает из здания.
