Адриан кивнул. Сжал зубы — его переполняла ненависть. Что может быть хуже для мужчины, чем бессилие? Меньше всего ему хотелось чувствовать себя и выглядеть слабым. Особенно перед девушкой, затронувшей его сердце.
— Завтра же начну тренировки, — решил он. — Ты права, надо поскорее восстановиться. Как думаешь, мать чудовищ позволит мне это? Разрешит пользоваться оружием?
Адриан с волнением прикоснулся к коленям Дуси, заметив, что она заметно посмурнела. Он сказал что-то не то? Обидел ее?
Он поспешно убрал руки, но с колен не поднялся, по-прежнему любуясь красавицей девушкой снизу-вверх.
— Позволит, — пообещала Дуся. — И разрешит. Но если только ты перестанешь называть ее так. Дулисифрея великая королева, и что бы там ни говорили, она снисходительна, терпелива и отходчива. И все же не стоит испытывать ее терпение.
Да уж, совать голову дракону в пасть отважился бы только сумасшедший. Адриан себя таковым не считал. Где-то в глубине души он был благодарен Дулисифрее за спасение и, особенно, за встречу с Дусей. Но, не зная, с какой целью чудовище сделало это, не спешил с выводами.
— Теперь тебе нужно отдохнуть, — предупредила Дуся. — Я загляну вечером.
Дуся поднялась и отошла к двери, намереваясь уйти. К великому разочарованию Адриана.
— Ты передашь мою просьбу королеве? — с надеждой спросил он.
Дуся мысленно застонала, но кивнула. До чего же ей не хотелось лгать, но она была вынуждена. Драконом Адриан бы ее не принял. А его следующие слова заставили ее порядком разволноваться.
— Последний вопрос, Дуся: что за ожог на моем плече? — Адриан с удивлением и некоторой неприязнью осмотрел собственное плечо. — Это тоже след темной магии? Или нечто иное?..
9. Глава 9
Дуся нервно сглотнула.
Рыцари ордена Вольных ненавидели и презирали драконов. Неудивительно, что символ поверженного врага стал для них своеобразной меткой. Постоянным напоминанием об их главной цели.
Рассказать Адриану об этом?
О давней вражде между рыцарями и драконами, об их взаимной неприязни, о кровопролитных сражениях прошлых веков, унесших жизни многих. Жизни обеих из сторон…
Жестокая насмешка судьбы. Первый мужчина, на которого Дуся обратила внимание после стольких лет одиночества и скорби, оказался ее кровным врагом.
Можно умолчать. Скрыть правду до поры до времени… Но вдруг именно это поможет его памяти восстановиться? Дуся и так не сказала Адриану всей правды о себе, умолчала о главном. Врать дальше?
О, нет… Нет и еще раз нет! Дуся слишком хорошо знала, каково это — на себе ощутить боль от обмана. Много раз она думала о той, своей прежней жизни. Быть может, если бы Виктор нашел в себе мужество признаться сразу в измене, попросить прощения и расстаться по-хорошему. Без оскорблений и унижений… Тогда, возможно, личная боль Дуси не была бы до сих пор такой острой. Она презирала его за ложь, но теперь сама поступала подобным образом. И даже то, что эта ложь во благо Адриана, успокаивала слабо. Ложь всегда равна лжи, и за это когда-нибудь, но придется расплатиться сполна.
— Советник Хивелтрум рассмотрел под ожогом остатки татуировки, — призналась Дуся. — Той, которую носят все прославленные рыцари ордена Вольных.
— Вот как?.. — задумчиво произнес Адриан и нахмурился. Воззвал к собственной памяти, пытаясь вспомнить или хотя бы угадать узор тату, но в голову не пришло ровным счетом ничего. Все та же пустота, словно начертанные на песке руны его жизни смыло мощной приливной волной. — Выходит, кто-то хотел стереть меня с лица земли. Что б никто не понял, кто я. Включая меня самого.
