- Нет, спасибо, я не хочу.
- Брезгуешь? - спрашиваю ее.
- Немного, - говорит, кивая своей светлой головой.
Я не брезглив, не гнушаюсь отобедать и в таком месте.
У детдомовских свой кодекс насчет этого. И хоть я давно ношу брендовые шмотки, а машина моя стоит дороже этой забегаловки вместе с ее персоналом, все же я простой, как пять копеек.
Порой мне это мешает.
И когда я смотрю на ее белые ключицы и розовые щечки, то чувствую себя удавом, который сейчас проглотит заплутавшую мышку. Но, сука, Давид прав. Лучше первым буду я.
- Аля, кофе - это предлог. Ты взрослая и уже сама все поняла, надеюсь.
С намеками у Альбины туговато. Она ни хрена не поняла. Все еще в шоке от напора Наташи.
Что ж, девочка, никто не говорил, что должность моей жены - это сахарное место. И сегодня была проверка боем, так сказать.
- Я просто подумала, что она - твоя жена.
От мыслей о бывшей жене во рту собирается ядовитая кислота, а кулаки моментально сжимаются.
О ней я стараюсь вообще не думать. Сука, блядь. И без комментариев.
- Нет. Это была не жена. Ее к себе я на метр бы не подпустил.
- Почему вы расстались?
Блять. Опять режет по живому, без скальпеля протыкает мою душу, ковыряет там и хозяйничает. Да, что ж тебе надо, мелкая гадость?
- Моя жена - лживая сука. Она сказала, что беременна, а потом наш ребенок куда-то подевался.
- Она его потеряла? - вскидывая брови, едва не роняет стаканчик себе на платье.
- Она напиздела, что беременна лишь бы меня женить на себе. А потом я выяснил, что Анжела спала с ее сводным братом. И вот у них родился малыш. А мы развелись по понятным причинам.
- Офигеть, - выдыхает, не сдерживаясь Аля.
- Я не такой мудак и женоненавистник, как ты успела подумать.
Я весь - как натянутая струна. Мне не до разговоров, чем дальше, тем больше проникаюсь к Але, а мне это нах не надо.
- Альбина, не уводи тему в сторону. Я хочу сделать тебе предложение.
Моя помощница замирает. В кафешке людская суета становится похожа на гудящий улей, но мне это не мешает, ведь Аля - вся внимание.
Я накрываю ее теплую белую лапку своей ладонью. Удав обвивает тело беленькой мышки, и она прикрывает глаза, облизнув губы.
- Я хочу сделать тебе предложение. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Тысячи вольт пробивают меня от ее ладошки. Кажется, даже воздух между нами наэлектризован.
- Скажи, Альбина, разве ты не ждала лучшее предложение от меня?
- Я не… Вы не так все поняли! - лепечет губешками, а сама готова сбежать.
- Альбина, у тебя просто нет выбора. Я знаю про завещание твоей матери, про то, что Лев и Малиновский хотят тебя подложить под любого богатого дядю и вытрясти из тебя деньги, как из копилки.
- Вы… Я… - задыхается, эротично хватая воздух губами.
Сука, о чем я думаю.
Чтобы она этими губами целовала меня от моего рта, спускаясь по телу, как можно ниже. Хочу попробовать ее на вкус. Неприступность и невинность Альбины сводят меня с ума. Сердце падает вниз живота, и кровь приливает в паху неконтролируемо.
- Аля, я не добрый дядя. Но я и не мудак, который тебя просто трахнет, лишит девственности и оберет до нитки, выкинув на улицу, - хриплю.
Ужас отражается в радужках голубых океанов. На глазах Али, очерченных длинными черными ресницами, возникают жемчужные капли. Она дрожит в моих руках, как пламя на ветру.
Место и время явно не играют мне на руку. Нужно было ее подготовить, потому как шок - налицо.
