Отсутствие еды и одежды заставило меня найти работу. Мало кто трудоустраивает подростка, но одно производство сжалилось и разрешило мне пахать с утра до ночи по выходным дням. Так у меня появились карманные деньги, на которые я ела в столовой, жевала булки утром и перед возвращением домой. Даже смогла сэкономить и купить себе новые трусы и лифчик. Факт трудоустройства скрывала ото всех. Особенно от родителей, так как они уже давно погрязли в долгах, а на выпить и поесть просили милостыню. Иногда им фартило и выклянченной мелочи хватало на бутылку и картошку. Из дома они уже вынесли технику, хорошие книги, мебель. Я спала на матрасе, приволоченном с мусорки. Помню, как чистила его хлоркой, плача от безысходности. Ужасный период. Когда хочется сдохнуть. Завершить одним действием все страдания, обиду, ненависть, озлобленность на мир и свое существование. Панические атаки стали преследовать ежедневно, и в такие моменты, казалось, что все… Конец близок. Именно в этот период я решилась обратиться к детскому психологу в школе. Мне нужно было хоть с кем-то поговорить. Наверное, благодаря ему я вывезла последний год в школе, закончила ее с хорошими оценками, сдала ЕГЭ на высокие баллы и свалила из родного города, как только на руках оказались все документы и немного налички, чтобы доехать до Москвы и снять койко-место на неделю в хостеле. Этого времени хватило, чтобы подать документы во все нужные университеты и найти работу.
Психолог в школе не решил мои проблемы. Я все так же ненавидела родителей, одноклассников и свою жизнь. Просто во мне была слишком яркая тяга к жизни и хотела показать всем, что я – это не мои родители. Что чего-то стою в этой жизни. И я всеми силами жаждала это доказать.
В первую очередь себе.
Волгоград, 2024 год
Утром в понедельник, офис взрывался от ароматов дегустации. Работая на производстве полуфабрикатов, надо быть готовым постоянно что-то пробовать. Сегодня благоухало рыбой. На все здание. Ядрено.
Вова орал в трубку на начальника цеха. Котлеты оказались с душком, а в виде перчинки выступил старый шпик. Главбух ворчала, что с этими пробами высокой кулинарии мы либо окажемся в больнице или сдохнем от запаха.
Ближе к обеду, Владимир Алексеевич вызвал меня в кабинет.
– Сегодня не день, а сплошное расстройство. Хотел ввести в продажу полуфабрикаты из красной рыбы, а на деле эти дебилы налепили негодных котлет, которые не то что пробовать не станешь, а даже смотреть тошно.
– Часто такое? – Села на диван, положила блокнот на стол и щелкнула шариковой ручкой.
– Нет, но бывает.
– Я как-то пробовала лососевую котлету в шикарном ресторане. Она была без добавок. Рыба, лук и панировочные сухари. Стоит такой продукт недешево, Вов. Для массового производства используют то, что делает себестоимость ниже.
– Это да. Себес выходит просто адский, а наша продукция и так дорогая. Хотел козырнуть перед покупателем.
– А как его кстати зовут? – Полюбопытствовала я.
– Пока не открываю имя и даже договора не велю готовить. Боюсь сглазить, так как человек серьезный, богатый и просто счастье, что он заинтересовался нашей компанией.
Задумалась.
– Вов, тогда может ну их, котлеты из красной рыбы? Я как-то кушала обычную куриную с очень интересной начинкой.
Мужчина потер переносицу и посмотрел на меня исподлобья. Видно было, как Романов устал.
– С какой?
– Томаты, сыр, зелень.
