Не мешайте палачу - страница 4

– Что, так сложно? – усмехнулась она недоверчиво.

– Для меня – нет, но я газеты читаю, в отличие от тебя. Значит, так, Стасенька. Жил-был когда-то генерал-лейтенант Булатников, начинал работать в КГБ, заканчивал там же, только название было другое. И был у него особо доверенный человек, агент. Сауляк Павел Дмитриевич. В девяносто третьем году, вскоре после октябрьских событий, генерал-лейтенант Булатников погиб при невыясненных обстоятельствах, а еще через некоторое, очень короткое, время Павел Сауляк оказался под судом и отправился прямым ходом в места лишения свободы.

– Несчастный случай? – спросила Настя. – Или сам подсел?

– Кто ж его знает, кроме самого Павла Дмитриевича, – развел руками Гордеев. – Но через неделю, 3 февраля, срок наказания у него заканчивается, и он выходит на свободу. С ним пока все. Вернемся к Булатникову. У Владимира Васильевича Булатникова были две вещи, которые одинаково важны нам с тобой на сегодняшний момент. Во-первых, у него была репутация человека, который очень многое может, очень многое делает, но еще больше – знает. И во-вторых, у него был ученик, человек, которого он пестовал много лет, поднимал по служебной лестнице, отшлифовывал его мастерство и в конце концов довел его до должности собственного заместителя. Фамилия этого человека – Минаев, Антон Андреевич Минаев. После гибели Булатникова на его место пришел другой человек, заместитель из числа людей Булатникова его не устроил, и Минаеву пришлось перейти в другую службу, но в рамках все того же ведомства. И поскольку генерал-майор Минаев – человек, помнящий добро очень хорошо, мысль о непонятной гибели своего покровителя и учителя все это время не давала ему покоя.

– И он хочет задать несколько вопросов Павлу Дмитриевичу?

– Совершенно верно, – кивнул Гордеев.

– Так в чем проблема? Он не умеет задавать вопросы? Или он не хочет светиться и встречаться с этим типом лично?

– Все он умеет и хочет. Но он, видишь ли, деточка, боится, что Сауляк до него просто не доедет.

– Почему же?

– Ну вот, конечно, я так и знал, что придется тебе все объяснять. Ты что, не понимаешь, кто такой Сауляк?

– Нет, не понимаю. Что я должна понимать, кроме того, что он – комитетский агент? То обстоятельство, что вскоре после смерти Булатникова он оказался за решеткой, говорит только о том, что он слишком много знает, причем независимо от того, по чьей воле он туда отправился, по своей или по чужой. Причина для этого была только одна, и она очевидна.

– Ну вот, а говоришь, что не понимаешь. Значит, ты должна отдавать себе отчет в том, что больше ста метров от ворот колонии Сауляк не пройдет. И если пройдя эти сто метров, он умолкнет навсегда, то это еще полбеды, как бы кощунственно это ни звучало. Второй вариант грозит нам большими неприятностями.

– Вы думаете, его захотят похитить, чтобы вытрясти из него все, что он знает?

– Мне приходится так думать. Видишь ли, деточка, ученик Булатникова генерал-майор Минаев располагает сведениями о том, что примерно три-четыре месяца назад кто-то стал проявлять активный интерес к осужденному за хулиганство Павлу Дмитриевичу. И у него есть все основания полагать, что к Сауляку начали подбираться, причем даже не с одной стороны, а с двух, а то и с трех. Сауляк работал на Булатникова и, во-первых, может знать, кто и почему убрал генерала, а во-вторых, может знать много такого, что очень пригодится в начинающейся предвыборной гонке. В этом деле, как ты понимаешь, все средства хороши, и каждый действует по мере собственного разумения. Кто-то начнет клеймить сволочей-руководителей и добиваться, чтобы были выплачены задолженности по зарплате и пенсиям, кто-то будет доказывать, что придумал самый эффективный способ прекращения чеченской кампании, а кто-то начнет землю рыть в поисках компры на соперника и его группировку.