— Заки, ты же сам все понимаешь, — Лиззи опирается о стойку рукой и качает головой.
— Понимаю, — мужчина прищуривается на барменшу, — но согласись, я веду себя очень прилично. Я парнишку уже мог дважды сожрать, но живой ведь и довольный.
— Конечно, довольный, ему с заглотом отсосали, — женщина зло отмахивается. — Эбби как-то раз поделилась, чему ты и Оззи ее в сарае научили.
— Женщина должна уметь радовать своего мужчину, — Зак тихо и четко проговаривает каждое слово, не отрывая взгляда от моих губ. — Ты же согласна со мной, Энни?
— Нет, — подхватываю тарелку и стакан с апельсиновым соком и спрыгиваю со стула.
Торопливо шагаю прочь и сворачиваю к лестнице, затаив дыхание, чтобы не выдать свою взволнованность. Отвратительные разговоры, излишнее внимание Зака и его предложение искупаться голышом в озере разбудили во мне желание прижаться к его крепкой груди и отдаться ему прямо на глазах у Лиззи.
— Ты получил ответ, а теперь иди, — ворчит женщина, громыхая стаканами. — Иначе я тебя сама изнасилую. Ходишь тут и своими афродизиаками мысли путаешь.
— У тебя, может, и массы больше, но я ловчее, — глухо и надменно посмеивается Зак. — Хотя я удивлен, что ты еще в силах обращаться.
— Иди отседа! — Лиззи повышает голос. — Ты мне за разбитое окно машины обещал медвежатины. Раз у тебя такой боевой настрой, то вперед и с песней на мишутку.
Уже в комнате я понимаю, что забыла прихватить вилку. Лезу в рюкзак и достаю складной набор из ложки и вилки и задумчиво его разглядываю. Шесть дней. Очень надеюсь, что я и Пит не совершим очередную ошибку и на моей шее Зак не застегнет ошейник из жесткой кожи.
7. Глава 7. Зов Альфы
Смертная сучка не выходит из головы. Сотню раз уже пожалел, что не отымел ее в лесу и не сожрал, когда была такая возможность, а сейчас уже поздно устраивать на Энни и ее кузена дикую охоту с безудержным сексом и кровавой бойней. Мы их приняли, как гостей, и я вынужден соблюдать правила.
Эбби визгливо вскрикивает под плетью и дергает слабыми руками цепи, что тянутся к массивной деревянной балке под потолком сарая. Не ты должна здесь верещать и извиваться под ударами. Пробегаю взглядом по исполосованной багровыми ссадинами спине, и плеть опускается на нежные округлые ягодицы. Визжит как поросенок.
— Может, с нее хватит? — скучающе спрашивает Оззи, покачиваясь в плетёном кресле.
— Она выставила меня идиотом.
— Ты сам себя выставил идиотом.
И не поспоришь. На бледной заднице расползается еще несколько кровавых полос от метких и злых ударов, и Эбби со всхлипами повисает безвольным мешком на цепях.
— Прости, Зак.
— Аж в сердечке екнуло, — хохочет Оззи и прикладывает руку к груди. — Ты жестокий изверг.
Бросаю в него плетью и освобождаю рыдающую Эбби:
— Все, моя милая, тише, — поглаживаю по голове и укладываю на чистую и свежую солому. — Хорошая девочка.
Эбби обрастает рыжеватой шерстью и распластывается у моих ног печальной волчицей. Пару раз бьет хвостом и тяжело вздыхает.
— Ты хорошо сегодня справилась, — опускаюсь перед лживой сукой на колени и почесываю шерстистую шею, — но это не значит, что я тебя простил.
Поднимает обескураженную морду и жалобно облизывает нос.
— Ты заигралась. Я парня мог убить.
Этого она и хотела. За красивым личиком прячется кровожадная сука, возжелавшая того, чтобы я из-за ревности вскрыл брюхо смертному. Возможно, это и случилось, если бы на меня вновь не накинулась его кузина и не отвлекла задорно торчащими под тонкой футболочкой сосками.
