Октябрь, десять лет назад…
– Стой так, не двигайся! – Влад прильнул к старому фотоаппарату. – Солнце в твоих волосах создаёт потрясающий эффект.
Я зарделась от смущения, поправляя непослушный берет.
– Ты говоришь как настоящий фотограф.
– Для тебя я готов стать кем угодно, – Влад опустил фотоаппарат и подошёл ближе. – Художником, поэтом, космонавтом…
– А если я попрошу тебя просто быть собой? – прошептала я, утонув в глубине его взгляда.
Влад замер. Осенний ветер трепал волосы, играл полами расстёгнутой кожаной куртки. Листья кружились вокруг, словно в танце.
– Это самая сложная просьба, – выдохнул он еле слышно. – Но ради тебя… я попробую.
Кончики его пальцев дотронулись до моей щеки – прикосновение лёгкое, как крыло бабочки. Сердце забилось где-то в горле, мешая дышать. Мир сузился до этого момента, до этих глаз напротив – синих, с золотистыми искрами, смотрящих с тревожным ожиданием.
– Можно? – шёпот Влада едва различим среди шелеста листьев.
Я не ответила – просто подалась вперёд, сокращая расстояние между нами. Первый поцелуй – робкий, неумелый, с привкусом кофе и осени. Губы Влада, тёплые и мягкие, едва касались моих, словно боясь спугнуть момент.
Настоящее время…
Я швырнула фотографию на кровать. «Почему это до сих пор так больно?!»
Десять лет прошло, а воспоминание о первом поцелуе всё ещё вызывало трепет. Следующий снимок – зимний. Крытый каток, гирлянды мерцающих огней, танцующие в зеркальной глади льда.
Январь, девять лет назад…
– Держись крепче! – Влад обхватил меня за талию, помогая удержать равновесие на льду. – Вот так, чувствуешь?
Судорожно вцепилась в его ладони, ощущая тепло даже сквозь толстые перчатки. Коньки предательски разъезжались, но крепкие руки Влада не давали упасть.
– Я никогда не научусь, – выдохнула я, прижимаясь спиной к его груди.
Влад развернул меня к себе, всё ещё удерживая за талию. Расстояние между нами сократилось до минимума. Я чувствовала, как бьётся его сердце – быстро, сильно, в такт моему собственному.
– Доверься мне, – шептал Влад тогда. И я доверилась. В тот момент его руки на талии стали единственной опорой в мире, единственной осязаемой реальностью.
Поцелуй – обжигающе горячий. Губы Влада, настойчивые и требовательные, не просили, а брали то, что принадлежало им по праву. Я тонула в этом поцелуе, забывая о катке, о людях вокруг, даже о собственном имени.
– Научишься, – его дыхание, горячее, пахнущее мятной жвачкой, щекотало ухо. – У тебя отличный учитель.
Настоящее время…
Я провела пальцами по губам, словно всё ещё ощущая тот поцелуй. Фотографии одна за другой падали на кровать, складываясь в историю любви, сотканную из счастливых мгновений.
Вот мы на университетском балу. Я в синем платье с открытыми плечами, Влад – в строгом костюме, непривычно серьёзный и повзрослевший. Его рука на моей талии – собственническая, уверенная. Во взгляде – обещание чего-то большего.
Май, девять лет назад…
Музыка окутывала нас, уносила в другую реальность. Я кружилась в объятиях Влада, чувствуя, как его ладонь скользит по моей обнажённой спине, оставляя за собой дорожку мурашек.
– Ты самая красивая, – шёпот Влада, горячий и влажный, касался шеи. – Все смотрят только на тебя.
– Меня интересует взгляд лишь одного человека, – прошептала я, поднимая глаза и утопая в его потемневшим от желания взгляде.
Рука Влада на талии сжалась сильнее, притягивая ближе. Я ощутила его возбуждение и залилась краской.
