Не дожидаясь ответа, я направилась к лифту, ощущая пристальный взгляд между лопатками. Только когда двери лифта закрылись, я позволила себе выдохнуть и прислониться к прохладной стене кабины.
Долгие годы я возводила неприступные баррикады вокруг своего сердца. И вот после одной-единственной встречи в их стенах появились трещины.
Лифт опускался, а вместе с ним уносилась и моя уверенность в том, что прошлое похоронено навсегда. Впереди были месяцы совместной работы с человеком, которого я поклялась забыть, но, к сожалению, так и не смогла.
Выйдя из бизнес-центра, я жадно вдохнула солоноватый морской воздух. Солнце стояло в зените, заливая набережную ослепительным светом. Спешащие по своим делам прохожие, щёлкающие затворами фотоаппаратов туристы, уличные музыканты, наигрывающие незатейливые летние мелодии…
Обычный день в приморском городе. Но для меня этот день стал точкой невозврата, границей между «до» и «после». Между прошлым, которое я наивно считала похороненным, и настоящим, в которое это прошлое ворвалось с силой морского шторма.
Дрожащими пальцами достала телефон и набрала знакомый номер.
– Алло, мам? Я приеду сегодня на обед.
Глава 8. Шкатулка с тенями прошлого
Родительский дом встретил меня скрипом ворот – таким же, как в детстве, но теперь он звучал как стон. Яблоня во дворе, посаженная дедом, тянула к солнцу ветви, усыпанные незрелыми плодами.
«Скоро поспеют», – мелькнула мысль, но тут же сжалась в комок: «А я вот так и осталась зелёной, несмотря на прожитые годы».
Аромат маминого пирога витал в воздухе, сладкий и обманчивый как воспоминания.
– Юленька! – мама вышла на веранду, вытирая руки о передник. В её глазах – привычная забота, но я знала: если присмотреться, там будет и тревога.
Двухэтажный особняк, хранивший моё детство, юность, первые мечты и разочарования, казался тихой гаванью среди бушующего моря жизни. Я провела ладонью по выбеленным солнцем деревянным перилам веранды, ощущая знакомые шероховатости и выбоинки.
– Папа в гараже? – спросила я, целуя маму в щеку.
– Где же ещё? – мама нервно усмехнулась. – В гараже, со своим железным конём. Иди переоденься. Обед через полчаса.
Комната. Те же запахи, тот же скрип кровати. Но теперь в ней было слишком тихо, даже с распахнутым окном. Я опустилась на край постели и пружины жалобно вздохнули. Через распахнутое окно в комнату врывался щебет птиц и приглушённый лай соседской собаки. Косые лучи солнца золотили стены просторной комнаты, вырисовывая на них причудливые танцующие узоры.
Взгляд невольно зацепился за старый комод. Там в нижнем ящике хранилась шкатулка с фотографиями – безмолвные свидетели прошлой жизни, отголоски которой я так отчаянно пыталась заглушить.
Деревянная шкатулка, подаренная бабушкой на шестнадцатилетие, легла в руки тяжёлым грузом забытых, но живучих воспоминаний. Резной узор на крышке, потемневший от времени, хранил тепло прикосновений. Я провела кончиками пальцев по выпуклым лепесткам цветов и витиеватым листьям, вырезанным когда-то рукой талантливого мастера.
Внутри – стопка фотографий, поблёкшие билеты в кино, засушенный цветок, записки. Осторожно достала верхний снимок.
Первый курс университета. Осень. Я в красном берете и длинном шарфе, смеюсь, запрокинув голову назад. Рядом – Влад, юный, с растрёпанными ветром волосами смотрит на меня с таким обожанием, что даже сейчас, спустя годы, от этого взгляда перехватывает дыхание. Пальцы сами потянулись к его лицу.
