— Ты же всегда говорила, что такая работа не для тебя.
— Надо же, ты помнишь, что я тебе говорила? Я польщена.
Денис снова хмурится и недовольно поджимает губы. Он не привык тому, что я кусаюсь, ведь раньше рядом с ним была добрая и наивная девочка, которая любила смеяться. Я и сейчас люблю, только поводов для смеха не так уж много.
— Жень… — произносит так тихо, что я едва слышу. Скорее, читаю по его губам, — пожалуйста, хватит.
Я замолкаю, потому что от его тона снова накатывает слабость, а в душе клубится смятение.
— Почему ты не осталась работать в саду?
Я не сразу понимаю, о чем идет речь, не вижу связи между садом и работой, но потом вспоминаю нашу предыдущую встречу и свою ложь.
— Меня не устроил график и зарплата, — еще одна ложь.
Мне не нравится врать, но не говорить же ему правду. Или все-таки сказать?
Этот вопрос сводит меня с ума с того самого момента, как мы столкнулись у дверей группы Колокольчики. Я не могу ответить на него, сколько ни пытаюсь, потому что чаша весов склоняется то в одну сторону, то в другую.
— Жалко. Я надеялся, что смогу тебя хоть изредка видеть, — он скованно улыбается.
— Не вижу в этом смысла. На работе надо работать, а не встречаться… со старыми знакомыми.
— А где ты готова встретиться? — тут же подлавливает он меня.
С ним как по минному полю: шаг влево, шаг вправо — ловушка.
— Нигде, — отвечаю грубее, чем нужно.
Мне даже становится немного стыдно, потому что со стороны я выгляжу как дерганная неврастеничка, огрызающаяся на каждую фразу.
— Давай сходим куда-нибудь? — предлагает он.
— Сходим? — меня это моментально злит. — Знаешь, а я действительно пойду. Домой. Без тебя.
— Что я такого сказал?
— Я не встречаюсь с женатыми мужиками. Не хожу с ними по кино и ресторанам. Так что проехали. Было приятно с тобой пообщаться, но мне пора.
«Останься! — кричало измученно в хлам сердце. — Просто посиди с ним, поговори. Посмотри! Чтобы образ отпечатался на подкорке, и вечером в кровати перед сном можно было вспоминать, перебирать крупицы драгоценных воспоминаний».
Я становлюсь глупой рядом с ним. Глупой и сентиментальной.
— Я не имел в виду ничего плохого, — он примирительно поднимает руки.
— Я рада, — вскакиваю и начинаю собираться. С трудом напяливаю куртку, трижды промазав мимо рукава, наматываю шарф, как у бабушки в деревни, и еще раз прощаюсь. — До свидания, Ден. Передавай привет жене и сыну…
Он перехватывает мою руку, не позволяя уйти.
— Денис, пусти. Ты сам видишь, что разговор у нас не получается. Мы в тупике, из которого нет выхода.
Пытаюсь высвободиться, но это бесполезно. Он удерживает, даже не замечая моих попыток освободиться.
— Мы еще увидимся.
Это не вопрос. Может, утверждение, может, обещание, а может, и угроза. Я не понимаю. Взгляд сам бежит от того места, где наша кожа соприкасается, к его лицу.
Я слишком поздно понимаю, что смотреть в его глаза было ошибкой. Они будто обволакивали, лишая воли, ломали ту самую защиту, которую я столько лет взращивала, убеждая себя, что я сильная, стойкая и справлюсь с любыми трудностями.
Его палец на моем запястье дрогнул, едва заметно очертил круг, и даже от такого короткого движения у меня вверх по руке понеслись дикие мурашки.
— Надеюсь, что нет, — вырываюсь из его захвата и ухожу, ни разу не обернувшись. Правда, уже на улице, проходя мимо кафешки, все-таки смотрю в окно и вижу Орлова.
Он все за тем же столиком. Сидит, сцепив руки в замок, и безотрывно смотрит на меня.
