И мне от него не уйти...
Сглотнула соленый истеричный ком и резко отвела глаза, рассматривая перед собой парту. Господи, за что? Как мне от них избавиться?
Дверь в аудиторию хлопнула в последний раз, пропуская философа. Даже не стала поднимать на него глаза. Все мысли крутились вокруг судорожно продуцируемых мозгом вариантов как спастись. Один тупее другого.
В аудитории воцарилась шуршащая пишущими ручками тишина.
Эдуард Альбертович продолжил вводную лекцию. Я тоже взяла ручку и принялась бездумно выводить цветочные узоры на полях - лишь бы не отличаться от общей массы. Ни слова не слышала. Только собственные мысли.
Найти других отморозков, чтобы прижали Жарова и его дружка?
Бред.
Папочка Андрея - владелец местного мясокомбината, известного на всю Россию, очень непростой человек. Кто пойдёт против его сынка? Жаров потому и чувствует себя безнаказанным.
Да и что я могу предложить за защиту?
Грустно усмехнулась про себя. Денег у меня нет... Ради убеждений и справедливости? Какая еще справедливость! Остается тоже самое - минет в туалете, да? Тогда уж лучше Жаров с Реутовым - я их хотя бы знаю, и внешне они ничего. А-а-а...пиздец!!
Внутри начала зреть тихая истерика.
И жалко себя до слёз. Но жалость ничего не даст. Что делать, а?
Внезапный стук пальцем по парте заставил резко встрепенуться. Подняла испуганные глаза и утонула во внимательном, разбирающем на атомы взгляде философа.
- ...Если истина абстрактна, то она… Раз. Ложна. Два. Не истина. Три. Невозможна. Четыре. Не существует, - Эдуард Альбертович продолжал без запинки читать лекцию, а сам выразительно уставился в мою тетрадь, где вместо конспекта ли начирканы уродливые мрачные цветы.
Снова устремил на меня выразительный взгляд и...едва заметно тепло, ободряющее подмигнул, а затем отвернулся и пошел в другой конец аудитории.
Меня бросило в жар. И рыдать нестерпимо захотелось. В груди стало так горячо - горячо. Хоть кому-то на меня не плевать.
Его теплый взгляд согревал меня всего секунду. Мгновение. Так быстро пролетевшее, что оно вполне могло являться лишь плодом моего воображения. Но пробрало насквозь, и всю оставшуюся лекцию я словно в теплой ванне плавала в этом призрачном ощущении, что, если уж совсем прижмет, я смогу обратиться за помощью к Эдуарду Альбертовичу Савицкому.
Сама понимала, что это бред и самообман, но он хотя бы успокаивал, давая зыбкую опору.
***
Как только зазвенел звонок, я торопливо сгребла канцелярию со стола в сумку и, мазнув нервным взглядом по галерке, где сидели Жаров с Реутовым, побежала догонять Нику Баеву, уже выходящую из кабинета.
Мне необходим был постоянный «охранник», чтобы пережить ещё две пары без туалетных приключений. И Ника отлично подходила на эту роль. На первом курсе мы даже были близки к дружбе в самом начале учебы, вот только Ника, дочь директрисы Центрального рынка, быстро поняла, что Регина и её стайка - мажорки, а я - нет. И попробовала переметнуться к ним от меня. И у неё бы конечно вышло, если бы не одно "но".
Ника была толстая.
Так что нашим отмороженным парням было глубоко фиолетово, что Ника живет в трехэтажном особняке в центре города и носит джинсы за сто косарей. Они всё равно дразнили её Баева – Колбасяева, не в лицо, конечно, чтобы от её мамы не прилетело, но вдогонку достаточно громко.
Естественно Регине не нужны были такие подружки. Отлученная от королевской свиты в первую же неделю Баева попробовала обратно прибиться ко мне, но была ожидаемо послана на фиг.
