И я бы ездила сама, но от нашего дома до универа надо добираться с двумя пересадками, а восьмой троллейбус ходит раз в полчаса. Поэтому между перспективой вставать с петухами и минутным позором, который переживаю, когда выхожу из пропахшего бензином и безысходностью опеля, я конечно выбираю второе.
И это бесконечный повод для шуток самой дебильной части моих одногруппников, коих, по закону подлости, большинство.
Ведь что такое философский факультет в провинциальном городе, едва насчитывающем пятьсот тысяч человек и потерянном где-то в центре карты нашей бесконечной Родины? Вы не знаете?
А я вам скажу - это двадцать дур, которые мечтают побыстрее выйти замуж и залететь четко перед госами и дипломом, потому что с пузом сдать всегда легче, и шесть дебилов, косящих от армии и больше не поступивших никуда.
А, да, ну и я, которая не способна определить себя ни к первым, ни ко вторым, так как замуж я точно не собираюсь, а армия мне не грозит.
- У тебя сколько пар сегодня? - поинтересовалась мать, пикая сигнализацией, которая выглядит для этой развалюхи как насмешка.
Кто додумается её угнать?!
Ну разве, чтобы бомжи не ночевали...
- Три, - буркнула, быстрым шагом направляясь к главному входу, у которого как назло курили Реутов с Жаровым. Заметив их насмешливые взгляды на себе, сгорбилась, натягивая капюшон толстовки на самые глаза, прибавила шаг.
Проскочить бы быстрее...
Мать устремилась следом. Отстала бы уже, а!
Но нет, ей обязательно дёрнуть меня за плечо, поправить быстро намокающую под мерзким моросящим дождем чёлку. Отшатнулась от её назойливой руки, улавливая смешки Реутова с Жаровым на заднем фоне, и почувствовала укол совести, увидев, как тут же страдальчески поджались у мамы губы, и как мутно заблестел взгляд.
Эта её способность расплакаться за секунду всегда невероятно бесила. Даже в пять я иногда чувствовала, что взрослая здесь я. Достаточно сказать, что, когда проходила адаптацию в саду, воспитательница утешала не меня...
- Всё в порядке, мам, - сама быстрым движением поправила чёлку.
Отвернулась, еще ускоряя шаг. Мама семенила рядом, поглядывая на часы.
- Чёрт, опоздываем опять, сейчас от Николая Валерьяновича выслушивать...- запричитала родительница себе под нос, пока взлетали по щербатым ступенькам.
- Молодые люди, почему не на парах? - это уже строгим менторским тоном бросила мать на бегу Жарову с другом.
- Вашу дочь вперёд, здравствуйте, Людмила Витальевна, - без намека на уважение в голосе отозвались парни и, кинув бычки будто специально мимо урны, пошли за нами.
Я не уверена, что они смотрели прямо мне в спину, но всегда обладала чересчур развитым воображением, и потому лопатки свело под тяжестью фантомного внимания. На металлической рамке не выдержала и обернулась, пока пропуск загорался зеленым на турникете.
Не показалось - пялились в упор. Реутов ещё и подмигнул, пихая язык за щеку. Мудак...Резко прокочила турникет, прикрывая глаза, пока мама возилась со своим пропуском, задерживая этих идиотов.
Он у неё барахлит уже третью неделю, но она до сих пор не в состоянии его поменять. Видимо ей нравится каждый раз краснеть и зачем-то оправдываться перед охранником на турникете, которому на неё глубоко плевать.
Радуясь внезапному одиночеству, я взлетела по лестнице на второй этаж, свернула направо и торополиво пошла по щербатому просторному коридору к нужной аудитории. Вокруг уже не было никого, лишь в нишах низких арочных окон торчали студенты парочками или по трое, всем своим видом показывая, что и не собираются на занятия.
