Зачем ты это делаешь, Аня? Прекрати его обнимать! Дарить надежду!
А после скажешь, что Беллы нет?
Негодяйка!
Ты разобьёшь ему сердце.
— Живая! Наша девочка жива! Господи! Мы с Катей молились о ваших жизнях, — радостно лепечет, не чувствуя, как из моих глаз начинаются литься слёзы из-за злости на саму себя.
Как я могла приехать сюда, как две капли воды похожая на неё? Да, Льву доказала, но зачем было ехать сюда?
Дура!
Сердце больно сжимается при осознании, что через пару мгновений я разрушу этого милого старичка заявлением, что я не та, за кого он меня принял.
Ненавижу себя сейчас!
— Как? – отдирает он меня от себя. – Как ты, девочка наша маленькая? – проводит рукой по голове, ощупывая волосы, голову, руки, плечи... — Господи, что произошло?
— Я.... – начинаю, но продолжить не могу, потому что это ужасно — отбирать у человека надежду. – Извините. Давайте поговорим позже? – не дожидаясь его ответа, хватаю Ольгу за руку и тащу в дом.
Оказавшись внутри особняка, тут же расслабляюсь, стирая слёзы, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Хочется взять и об стену себя ударить, чтобы не испытывать всего того, что сейчас чувствую. Уйти, чтобы больше никого не расстраивать и не вводить в заблуждение.
— Он принял тебя за Кравских, — говорит мне помощница, словно я сама этого не заметила.
— Знаю, — раздражённо отвечаю, чувствуя обиду на свою беспечность. — Я не подумала.
— Надо было сказать, что он обознался, — советует Ольга.
— Я не смогла, — кидаю, уже начиная злиться на Ольгу и её, кажется, бесчеловечность. — Куда нам идти?
— Нам надо дождаться Артёма, начальника безопасности, который проверит дом, а после него приедет дизайнер, — отвечает женщина. — Пока можно погулять по дому и осмотреться. Ты не против? Я отойду на несколько минут. Мне надо.
— Да, иди, — соглашаюсь. – Я буду в доме.
У себя дома...
Жаль, что я не могу сейчас уйти.
Усмехнувшись, Ольга уходит, оставив меня одну. Дав себе несколько минут на то, чтобы упокоиться, выпрямляюсь и иду вперёд, натолкнувшись, вероятнее всего, на гостиную. Комната была вся из стекла. Вдоль всех стен стеклянные шкафы с открытыми полками. В основном, все полки заставлены книгами, но одна целая стена в стеклянных фигурках. Стол, стулья и даже цветы были стеклянными. Комната выглядела холодной и одинокой, но стеклянные фигурки тянули меня, словно магнитом.
Подойдя к ним ближе, чётко решила не трогать, а просто посмотреть, боясь что-нибудь случайно разбить. Периодически среди фигурок я встречаю рамки с фотографиями. Чаще всего, на них девушка, но, встретившись глазами с мужским портретом, застываю.
Голубые глаза, излучающие тепло и доброту. Милая полуулыбка. Лёгкая бородка. Прядь длинных волос, которые тут же хочется убрать, потому что они жутко раздражают.
«— Сорванцы, — вновь появляется этот странный голос. – А ну, в дом! Дождь начался!
— Мы не хотим, — кричу я, и картинка предстаёт перед моими глазами, но лиц других людей я не вижу. Лишь тело юного мальчика, стоящего рядом со мной, держащего меня за руку.
Он выше меня и точно взрослее. От него исходит любовь и забота ко мне.
— Аня, так нельзя. Мы должны пойти поесть, иначе у нас будет болеть живот. А лишний раз тревожить человека, требуя еду, некрасиво и некультурно. Ты же леди? Леди ведут себя правильно. Или ты злая ромашка?
— Это ты злая ромашка, а я настоящая леди, — заявляю, и воспоминание обрывается».
