— Ничего... девочки есть девочки. Она думает, что я приставала к ее парню... обличила меня в этом перед ее подругой. Это действительно не стоит того, чтобы расстраиваться, но, помимо всего прочего, это меня тоже задело.
— Мы разберемся и с этим. Не волнуйся. А пока ты можешь остаться здесь.
Она смотрит на меня так, словно пытается понять мотивы моих поступков, прежде чем спросить:
— Ты уверен?
— Уверен, — отвечаю я, не поднимая глаз.
Я знаю, что это неправильно, но я не позволю ей жить в гостинице.
Она улыбается мне, но улыбка не достигает ее глаз, которые все еще полны печали. Она отводит взгляд и опускает голову.
— Я к такому не привыкла, — говорит она, глядя на свою тарелку.
— К чему?
Я немного озадачен ее ответом.
— Кто-то вот так заботится обо мне. Я привыкла полагаться только на себя.
— А как же твои бабушка и дедушка?
— Они стараются изо всех сил, но это тяжело для них... Я тяжела для них. Каждый раз, когда они заботятся обо мне, это сопровождается чувством вины, поэтому я предпочитаю заботиться о себе сама. По крайней мере, тогда мне никто не скажет, что если бы не я, у тебя бы этого не было.
Она поворачивается ко мне, ее глаза красные, и слезы все еще виднеются на ее щеках. Она похожа на сломленного ангела.
— Я для них - это напоминание о дочери и внучке, которых они потеряли. Когда они смотрят на меня, они не видят меня. Они видят Дашку, мою маму и отца. Мне кажется, они винят меня за то, что я жива. Моя сестра всегда была их любимицей... теперь им осталась только я.
— Прекрати! — огрызаюсь я, придвигаясь ближе, когда она так говорит о себе, у меня внутри все разрывается.
Мое сердце болит за нее. Я не могу позволить Нике пойти по пути саморазрушения. Я не позволю.
— Почему? Ты ведь тоже видишь ее, когда смотришь на меня. А может быть, даже хочешь, чтобы в ту ночь умерла я, а не она.
Глядя на нее, я понимаю, что не могу лгать. Когда я смотрю на нее, я действительно вижу ее сестру, но не потому, что я вижу в ней Дашу, а просто потому, что она так же красива, как и ее сестра.
Обнимая ее, я не думаю о том, что делаю, я просто действую. Наклонившись, я вдыхаю ее, позволяя ее фруктовому аромату наполнить мои легкие.
— Когда я смотрю на тебя, я вижу тебя. Даша живет лишь в моих воспоминаниях, я свыкся с потерей. Ты конечно похожа на свою сестру, но ты не она. Ты - это ты, и я понял это.
Она закусывает нижнюю губу, и мне кажется, что она борется со слезами. Я не хочу, чтобы она проглотила боль. Я не хочу, чтобы она прятала ее под маской гнева и обиды. Я хочу, чтобы она избавилась от нее навсегда.
— Не держи это в себе, Ник. Вместе мы справимся. Я поборол своих демонов, и помогу сделать это тебе.
После моих слов у нее опускаются плечи и, глядя в ее глаза, я понимаю, что именно сейчас решаться стены, которые она строила много лет. Слезы крупными каплями начинаю катиться из ее глаз и стекать по щекам. Эмоции, которые она, вероятно, долгое время держала в себе, вырываются наружу. Переместив руку на ее затылок, я прижимаю ее к своей груди и позволяю ей зарыться в нее лицом. Всхлип за всхлипом разрывают тишину, все внутри меня сотрясается от этого звука.
Она плачет долго, и я позволяю ей это.
Удовлетворенный тем, что обнимаю ее, я глажу ее по спине, пока всхлипывания не становятся реже, а хныканье затихает. Я продолжаю держать ее до тех пор, пока она полностью не перестает плакать и ее дыхание выравнивается.
