Когда я чувствую, что она начинает отключаться из-за усталости, я аккуратно опускаюсь и, просунув одну руку ей под ноги, подхватываю ее на руки и несу в спальню.
Осторожно, чтобы не разбудить, я кладу ее на матрас и медленно снимаю с нее обувь. Ухватившись за угол одеяла, я тяну его вверх, останавливаясь только тогда, когда дохожу до ее плеч. Тогда она открывает свои все еще опухшие от рыданий глаза.
— Ты побудешь со мной еще немного?
Ее голос тихий и хрупкий, и хотя головой я понимаю, что лучше сказать "нет", все остальное во мне кричит "да". Быстро сняв часы и положив их на тумбочку, я проскальзываю на кровать рядом с ней. Она немного отодвигается, но не настолько, чтобы между нами осталось свободное пространство. Я обхватываю ее руками, а она еще больше прижимается ко мне.
— Спасибо... за все. За то, что был рядом, за то, что помогал мне, и за то, что сказал все то, что сказал раньше. Это действительно много значит для меня, что ты...
Она внезапно останавливается, как будто сожалеет о последних словах.
— У тебя есть я, Ника. Может быть, не так, как мы оба хотим, но я у тебя есть. Ты больше не одна.
Она прижимается ко мне еще сильнее, словно желает погрузиться в мое тело, и я не препятствую этому. Я жадно нуждаюсь в ней, в ее хрупком теле, прижатом к моему, в ее тепле, в ее пьянящем аромате. Я хочу всего этого. Я не успеваю опомниться, как ее дыхание выравнивается, и я обнаруживаю, что тоже погружаюсь в сон. Улыбка тянется к моим губам, и я понимаю, что впервые за долгое время я улыбаюсь, искренне улыбаюсь. Впервые я не ложусь спать с чувством полного одиночества.
25. Глава 25
На следующее утро я просыпаюсь от фруктового аромата. Когда я глубоко вдыхаю через нос, события прошедшей ночи обрушиваются на меня. Открыв глаза, я вижу Нику, ее большие, выразительные голубые глаза открыты, и она смотрит на меня с удивлением в глазах. Она тянется ко мне и проводит рукой мне по груди, и хотя между моей кожей и кончиками ее пальцев ткань, кажется, что они прожигают мою кожу, проникая глубоко внутрь меня и разрывают на части хрупкие останки моего сердца.
— Прости, если я разбудила тебя, и за...
Она немедленно отдергивает руку, а я хочу сказать ей, что все в порядке, и что нет ничего страшного в том, что она прикоснулась ко мне, но это не так. Она студентка. Я - декан. Разница в возрасте. Наше прошлое. Черт, этот список можно продолжать бесконечно. Мы не должны жить под одной крышей и тем более не должны делить одну кровать.
— Все в порядке, не извиняйся. Давай будем считать, что мы просто друзья. Хорошо? Выстроим некоторые границы. Например, никакого секса. Никаких поцелуев.
У меня болит челюсть, когда я произношу эти слова, потому что в глубине души, даже если я не хочу признавать это, я хочу ее. Я хочу поцелуи, секс, эмоции которые она мне дарит.
Тонкая белая кожа на щеках Ники окрашивается в розовый цвет, когда она говорит:
— Хорошо. Никакого секса. Никаких поцелуев. Мы друзья. Ничего больше.
Она улыбается мне, ее идеально ровные белые зубы выглядывают из-за розовых губ. Губ, которые я не прочь поцеловать прямо сейчас. Блядь. Мой член твердеет, пока мы разговариваем. Отодвинувшись от нее, я тяну рубашку вниз, как будто этой ткани будет достаточно, чтобы прикрыть мою растущую эрекцию. Идиот. Хорошо, что на мне есть хоть какая-то одежда. Глаза Ники светлеют, когда перемещаются по мне, она осматривает мой торс, как будто что-то должно броситься ей в глаза.
