– Мама, не плачь, – я взяла её под руку и отвела от палаты. – Пойдём к окошку, а то все смотрят, ещё, глядишь, подойдут с вопросами. Я тут подумала, и знаешь что – мы сейчас поедем домой вместе.
– Машенька, как же! Тебе нельзя. Ты что! А как же капельницы, лечение? Тебя с того света вытащили только.
– Тихо говори, пожалуйста, – шепнула ей на ухо. – Я сама медик, как помнишь, не надо переживать за меня. Где мой паспорт? Ты его врачам отдала?
– Нет ещё. Мы его не нашли, когда тебя из квартиры уносили. Всё с моих слов записали, а потом я фото паспорта показала, Олег мне прислал картинку, вот на телефон, смотри.
– Не доставай, я поняла. Тогда пошли! У тебя колготки под брюками есть?
– Маша, ты что придумала? Ты в своём уме?!
– Тихо, мама, спокойно. Я тут не останусь, слышишь. И тебя одну не отпущу.
– Так нельзя…
– Много что нельзя! Слушай меня: дай мне твою шапку и иди в туалет этажом ниже. Сними колготки под брюками, верхнюю кофту, палантин и ещё бахилы, – соображала я на ходу, осматривая её с головы до ног.
– Да ну тебя! – махнула на меня рукой мама, не принимая всерьёз мои слова.
– Не спорь, пожалуйста, сделай, как я прошу. Оставь вещи в кабинке на унитазе, выходи из туалета и иди к гардеробу, бери пальто и жди меня. Не бойся, это ж не тюрьма. Ничего тут нет криминального. Всё зло я уже совершила, мне и так дорога в ад заготовлена. Ты всё поняла, мам?
– Что ты несёшь такое, дочка? Помилуй, Господь!
– Господь, по-моему, никого больше не милует…
– Не говори так!
– Ладно. Всё. Хватит. Иди вниз. Шапку оставь тут.
Мама кивнула и пошла. Я осмотрелась по сторонам, все медсестры были заняты своими делами. Только гуляющие по коридору пациенты из моей палаты косились на меня. Плевать. Не важно кто что думает, вряд ли кто посмеет рот раскрыть. Теперь главное, чтобы мама не суетилась. Через пару минут я демонстративно махнула шапкой в воздухе, якобы мама ее забыла, и быстро направилась к лестнице.
Жду маму у туалета этажом ниже, нервничаю, наконец она выходит.
– Маша, я всё сделала, вещи в первой кабинке у окна, – тихо сказала она. – Не нравится мне всё это. Без того страшно жить…
– Умница, мамочка. Жди меня внизу. Я быстро.
Я вошла в кабинку туалета, где лежали вещи, вытащила катетер из вены на руке, сняла больничную сорочку, спрятав её в мусорное ведро, надела мамины колготки, кофту и бахилы вместо обуви – жуткое зрелище. Палантин повязала на бедрах, как юбку, и шапку натянула до бровей. Пока я спускалась к гардеробу, чувство беглеца меня одолевало, казалось, что все странно смотрят – вот-вот меня вычислят и схватят. Не найдя в холле маму, я выбежала от волнения на улицу, намереваясь скрыться где-нибудь.
– Маша! Дочка! Стой! – прозвучал за спиной голос мамы, что вышла из больницы следом за мной.
– Фух! – выдохнула я. – Ты меня испугала… Прости, что убежала, я просто не увидела тебя внизу, – виновато оправдывалась я.
– Горе с тобой сплошное, Маша, – качая головой, ответила она, взяв меня под руку, и мы торопливо направились к воротам главного выхода.
– Поехали к тебе, мам, я не готова пока возвращаться домой. У тебя есть деньги?
– Да есть вроде…
– Давай тогда такси возьмём, а то я в одних бахилах, без обуви…
