Не по совести - страница 44

– Не поймавши ясного сокола, а уже безраздельно хвастаешь! – крикнул Беркутов, давая отмашку большому компаньону, что пришла пора решительно действовать; сам он бросился прямо на мерзкого главаря, представлявшего конкурентное общество.

Следующее Костино действие, по-видимому, явилось для лысого отморозка полностью неожиданным – когда он, сделав резкий замах основной рукой, разложил складную металлическую дубинку, сделанную по принципу телескопической удочки. Не давая озлобленному противнику хоть немного опомниться и произвести сообразную рокировку, предприимчивый сутенёр подлетел к нему резко, словно бы майский вихрь, одновременно ударяя нехитрым орудием по правой ладони, сжимающей нож. Любой нормальный человек от нестерпимого, болезненного воздействия, конечно, разжал бы жёсткий захват и уронил остроконечное лезвие – но только не законченный «беспредельщик»! Он будто бы и не чувствовал чудовищной боли, и смог не просто удержать обнажённый клинок, но и перешел в активное нападение, тычковым движением попав Косте в левое плечо, чуть выше сердца. Не оставив существенный выпад без должной реакции, Беркутов успел увести поражаемое место несколько в сторону, и резко назад, получив лишь касательное ранение; оно не явилось слишком опасным, во всяком случае, хотя и образовало широкую, длинную рану, но сильно не кровоточило. В секунду оценив возникшую ситуацию, отчаянный защитник жрицы-любви сделал из указательного и среднего пальца левой ладони комбинацию буквы «V», а следом, в тот момент, когда Баклан собирался произвести очередное нападение острым ножом, резким движением воткнул собранную фигуру прямо в его беззастенчивые глаза. Наконец удалось достигнуть желаемого эффекта: отмороженный неприятель отпрыгнул назад, не довершив опасного попадания; напротив, он оказался временно деморализован и замотал бездумной башкой словно телок, отгонявший надоедливых мух. Пока он уподоблено бычился, эффектным пинком, произведенным системой «ножницы» (в прыжке левая согнута в колене, правая стремится вперед), Константин сбил неуёмного противника с ног. Немедля набросившись сверху, он прижал ему руку, сжимавшую ножевое лезвие к бетонному полу; единовременно, применяя своеобразную дубинку, Киллер наносил многочисленные удары по лысой голове и по безобразному лицу ненавистного недруга, постепенно и целенаправленно превращая их в сплошное кровавое месиво.

В это же самое время его огромный товарищ расправлялся с остальными троими, более худыми, противниками. Рассказывая вкратце о его непродолжительном поединке, следует отметить, что ему не составило особенного труда мощной зуботычиной безразмерного кулака, напоминавшего большую кувалду, превратить лицо первого, кто посмел прыгнуть в его массивную сторону, в нечто бесформенно синее, заодно заставив надолго распроститься с сознанием. Однако, отвлекаясь на одного, он совсем упустил из виду, как второй, вооруженный стальным ножом, приблизился к нему с правого бока и нанёс прямой удар, направленный в межреберный отдел необозримого корпуса. Напряжением всех литых мускулов Михайлов не позволил клинку углубиться достаточно глубоко; одномоментно он перевёл громадное туловище лицом к нападавшему смертнику и наотмашь ударил по необдуманной голове… послышался хруст трещавшего черепа, и молодой парнишка, неприятно «хрюкнув», безвольно осел и сей же миг, испуская мятежный дух, мёртвый, повалился на бетонное половое покрытие. Но оставался ещё Годзилла, вооруженный деревянной дубиной. Тот прекрасно понимал, что в любом случае, раз он набрался неописуемой смелости ввязаться в опасное дело, милосердной пощады допроситься у них не получиться. Поэтому в тот момент, когда первый временно лежал без сознания, а второй насовсем умирал, он с бешенным криком «Убью, "вонючая тварь"!», кидался вперед, двигаясь прямиком на Слона и с силой размахиваясь прочным орудием; он целился в безразмерную голову, и нехилый удар пришелся точно по выбранной цели. Обыкновенный человек, не наделённый диковинной мощью, от полученного воздействия непременно получил бы черепно-мозговую травму; но… только не необъятный верзила, которого природа обделила пытливым умом, зато наградила непробиваемой твердолобостью как в прямом, так и иносказательном смысле (другими словами, будь бейсбольная бита несколько тоньше, то она бы непременно сломалась). Итак, звероподобный детина остался прочно стоять на ногах, перегруппировавшись напряжённым вниманием на единственного противника, пока еще не выведенного из состояния равновесия. Алексей медленно надвигался на последнего неприятеля, в бешенстве раздувая бизоньи ноздри и водя «железными» желваками; как у быка, увидевшего красную тряпку, невменяемые глаза его вмиг наполнились кровавым оттенком. Годзилла замахнулся для второго удара, но, хорошо помня никчемный эффект от первого, наносить его не спешил, неторопливо отступая назад, пока спиной не уперся в деловитого Константина, не менее беспощадного и выросшего словно из неоткуда. Непринужденно, но и уверенно взявшись твёрдой ладонью за деревянную часть, «учтивый» сутенёр предоставил Слону довершать убойное дело. Обхватив остатнюю жертву двумя руками за бесшабашную голову, тот резким, доведённым движением, направленным сначала влево, а затем резко возвращенным направо, закончил жизненный путь очередного неразумного «беспредельщика». Далее, Михайлов вернулся к первому нападавшему отморозку, так и лежавшему без видимого движения, но все же пока живому, и проделал аналогичную операцию.