тё, твою мать!..
Парень стоял у двери – сказать в растерянности и в замеша- тельстве – это значит, ничего не сказать. Не скажет же он ей
прямо в лицо, что его тошнит от одного её запаха, который ис- ходит от её одежды. Для пояснения скажем читателю, что в те времена девчата совсем не курили, а тех, кто этим уже занялся, парни автоматически причисляли к не очень порядочным де- вушкам, закрепляя приставку к имени – «Шалашовка, Мочалка, Вонючка, Шлюха подзаборная», далее могли последовать опре- деления совсем неприличные, прямо нецензурные и мы их по-
вторять не будем. После вновь наступившей долгой паузы, Лида, изменившись в лице, уже как-то грубо, хриплым прокуренным
голосом, выдававшим внутренне её волнение, вновь спросила:
– Ты долго собрался там стоять? Или мне самой подойти и на ручках как ребёночка в постель тебя уложить?
– А что прикажешь мне делать, раз двери снаружи закрыты? – вопросом на вопрос ответил Костя.
– Я же тебе уже сказала, не будь мамкиным сыночком, кончай выделываться иди и садись сюда со мной рядом, – сказала Лида глухим голосом, и при этом отодвинулась к спинке кровати,
освобождая место. Костя, вопреки её приглашению подошёл к столу и взял было стулку, но не тут-то было. Лида, поняв, что всё идёт не так как надо и, как она задумала, молнией вскочила с кровати, подбежала со спины и со словами: «Какой стул?!.. да- вай на кровать, я сказала!..» – силой выдернула из его руки стул, отбросив его в сторону, схватила Костю за плечи и толкнула на кровать. Костя только было, на руки опёрся, упав лицом на по-
стель, как следом она навалилась всем своей массой на парня. На ходу целуя его, куда утыкались губы, что-то шептала от стра- сти до краёв отупев:
– Котёночек мой миленький, – молила и причитала Лидка, —
прошу тебя, не сопротивляйся, ну будь хотя бы на минуту ты по- корный. Если ты ещё ни разу с девушкой не был – это не беда, я всему тебя научу. Ты не стесняйся – это так просто, как сигарету выкурить, поверь ты мне дуре. Будешь ты мой, Костик!.. никому
не отдам!..
Лида сжимала парня в тесных объятиях, казалось, многие меч- тают только о том, но только не Костя. Какое-то время, поддав- шись и лёжа под Лидой: сознание вначале посетила грусть, и
унизительно тягостно стало на душе. Отбросив мрачные мысли: происходящее стало его забавлять, а в памяти всплыл седьмой класс. Тогда – зимой, когда холодно было, точно таким же мане- ром его Алла Петровна в кровать повалила: тормошить и давить сильно стала – студенткой Алла Петровна была, а у соседей на квартире жила, а в их школе дипломную практику проходила, в их классе химию вела. Вот что ей надо было от него, и зачем это она делала, в то время Косте так и не дошло. Сейчас лёжа под
Лидой, подумал: «Мне или на роду написано, чтобы девки меня под себя подминали?!». С каждым вдохом ему казалось, что он сейчас вырвет всё из себя и из желудка. Ощущение было такое, что его окунули вниз головой в помойную яму. А ведь в первые минуты вся эта комедия Костю смешила. Лида, ни на минуту не умолкая, одной рукой продолжала сжимать и целовать парня, второй рукой торопливо выдернула с брюк рубаху, при этом
сильно дрожала, пыталась расстегнуть на брюках ремень. Какое- то время не получалось, наконец, справившись сделала то, что
Косте совсем не понравилось. Видя, что дело заходит далеко и
слишком, ибо на нём уже расстегнули штаны, в то же мгновение при этой мысли, прервал риторику Лиды, силой отбросил её в
