Кошмар какой-то! Эротический.
Сгорала от стыда, а плюшевый зверь выглядел довольным и даже счастливым. Я должна сказать этому трогательно милому человеку с грустинкой в глазах и в инвалидном кресле: всё, что между нами случилось — ошибка и не должно повториться.
Но как?!
Я сама сильно в этом сомневалась. Ночью мне было безумно хорошо с ним, а сейчас моё тело не против повторить, а может быть, зайти дальше... Разум пытался протестовать, но, как выяснилось, отключить его не проблема.
— Я принял лекарства, — отчитывался мой подопечный, — осталось погулять. Сейчас позавтракаем и пойдём в лес, — планировал, раскладывая омлет по тарелкам. — Вечером можно заказать пиццу и посмотреть кино. Бывает вегетарианская пицца, без мяса… — Макс говорил без умолка.
Я подошла на ватных ногах к столу, медленно опустилась на стул и сложила ладошки на столешнице.
— Дан говорил, вы не готовите дома, — промямлила, когда Макс поставил передо мной утреннее блюдо.
— Мне захотелось сделать тебе приятно. Ты ведь ешь омлет, да? Только мясо не ешь. Он без мяса. Там травы какие-то… Прованские! — вспомнил плюшевый зверь. — Томаты ещё.
— Спасибо, мне приятно.
Не соврала. Мне мужчины завтрак не готовили, и душевный порыв плюшевого зверя я оценила.
Я ела и поглядывала на Макса. Странная ситуация… Он вёл себя так, словно ночью не ласкал меня пальцами до животных стонов. Лёгкая непринуждённая атмосфера царила в кухне, если, конечно, не обращать внимания на тоскливый вой моей совести.
— Вкусно? — с надеждой спросил Макс.
— Очень вкусно, — омлет и правда был неплох. — Спасибо. Я хотела поговорить с тобой. Макс, то, что случилось между нами… — у меня лицо вспыхнуло жаром, а внизу живота завязался тугой узелок возбуждения.
— Тебе было хорошо? — он задал вопрос в лоб.
— Да, — растерявшись, ответила честно.
— Тогда о чём говорить? — Макс пожал плечами.
Округлив глаза, я смотрела на плюшевого зверя и не знала, как быть. Святая простота, боже…
— Считаешь, мы не должны это обсудить? — я еле ворочала языком.
— Если я сделал что-то, что тебе не понравилось — скажи.
— Нет-нет! Я не об этом, — замотала головой. — Мы с тобой едва знакомы, Макс!
— У нас куча времени, чтобы узнать друг друга, — заявил он. — Ну что, идём гулять?
— И-идём… — согласилась на автомате.
Пока я зашнуровывала кеды, Макс достал из кладовки лёгкую инвалидную коляску с электрическим приводом. Разложил её, пересел и, накинув на колени клетчатый плед, открыл передо мной дверь.
Вышла на улицу и вдохнула тёплый аромат утреннего леса. Здесь весна ощущалась ярче, чем в городе. Только я чувствовала себя странно. Макс вовсе не предложил забыть о случившемся, он ясно дал понять — хочет со мной сблизиться, а я не отказала. Это вполне можно расценить как согласие. Против я не была, но сомневалась в трезвости собственного рассудка. Мысли о Дане всё ещё жужжали в голове. Я запуталась.
— Хочешь знать, как я стал таким? — Макс двигался на коляске по ровной лесной тропе.
— Только если ты готов со мной поделиться.
— Хотел защитить девушку. Её звали Рейчел. Мы встречались, но она мне изменила. Когда я узнал об этом, мы крупно поссорились. Страшный вышел скандал. Рейч собрала сумку, наговорила мне всякого и, заявив, что уходит к тому, с которым… — он зло поджал губы. — Она ушла в ночь, пешком. Я побежал за ней, но сделал не сразу. Рейчел нарвалась на каких-то уродов в глухом переулке, у них было огнестрельное оружие. Когда я нашёл этих тварей, они уже успели её изнасиловать. Я тогда обезумел, кинулся один на четверых и получил пулю в спину. Рейчел кричала, а потом раздался ещё один выстрел, и наступила тишина. Она умерла в больнице от потери крови. Её просто не успели спасти.
