Не прикасайся! - страница 29

В ванной я долго прокручиваю в голове события минувшего дня. Когда была ребенком, часто представляла себе первое свидание и первые отношения с парнем. Даже в самом жутком кошмаре я вряд ли представила бы себя слепой. В фантазиях я была идеальной, чемпионкой с мировой известностью, а парень – непременно успешным красавцем, в которого я влюблялась со всей отдачей.

Мне кажется, будто я должна влюбиться в Никиту. Почти обязана, потому что за воротами не стоит очередь из парней, жаждущих со мной встречаться. Мысленно я повторяю его имя десятки раз, убеждая себя, что нельзя ждать неведомого принца. Вот он, мой шанс, взять у жизни ощущения, которые запомнятся. Я не настолько наивна, чтобы верить в свадьбу, счастливую семью или долгие отношения. Жизнь научила ко всему подходить прагматично.

Никита – мой шанс почувствовать себя симпатичной девушкой. Пообщаться, погулять, открыть новые ощущения. Услышать парочку комплиментов, искупаться в теплоте, которая исходит от парня. Лишиться, наконец, невинности… разве это несбыточные мечты?

Когда я думаю о Никите, мне становится тепло и весело. Я представляю, куда мы пойдем в следующий раз и непременно хочу привести его в свой любимый парк, к пруду с утками. Чтобы он описал, как там сейчас все выглядит и проникся неуловимой атмосферой уютного уголочка посреди буйства красок, музыки и аттракционов.

А когда в мысли без спроса врывается Крестовский, никакого тепла и веселья нет. Низ живота болезненно сводит, и сердце готово, кажется, выпрыгнуть из грудной клетки. Я делаю воду прохладнее, но контрастный душ мало помогает: мне кажется, будто кожа становится в тысячу раз чувствительнее обычного.

И не прогнать его из головы, не вытравить! Я слышу голос словно наяву, вижу образ, знакомую улыбку. Так странно… вокруг темнота, а в ней – один-единственный образ, и он, в отличие от прочих, с годами не тускнеет.

В сердцах я бью по стенке душевой кабинки, и та отвечает мне противным громким звоном.

- Настасья? – тут же в комнату заглядывает отец.

Я выхожу из душа, облачаясь в длинный махровый халат.

- Все в порядке? Что за шум?

- Просто поскользнулась.

- Хорошо. Тут Ксения прислала посылку. Оставлю у тебя на постели.

- А что в ней?

- Да какая-то ерунда: сладости, игрушки. Все подписано, разберешься.

- Хорошо. Пап…

Шаги затихают – отец останавливается где-то у порога.

- Да?

- Оплати, пожалуйста, ОФП в «Элит». Сможешь?

- Зачем тебе ОФП? Мало льда?

- Я… хочу набрать форму.

- Настасья… я надеюсь, тебе не нужно объяснять, что прыжки и сложные элементы в твоем состоянии под запретом?

- Поговори об этом с тренером. Я выполняю лишь то, что он скажет. Но мне не нравится, что после часового катания по кругу у меня все болит.

- Хорошо, - после паузы отвечает отец. – Я оплачу тебе ОФП. И, возможно, бассейн.

Ну вот, очередной компромисс. Я со вздохом киваю, в бассейн отец пытается затащить меня уже очень давно. Но я безумно боюсь сочетания глубины и темноты. И остается знакомая проблема с тренером: мало кто согласится неотрывно плыть рядом с невидящей девчонкой, да еще и, в случае ее паники, тащить к бортику.

Когда папа уходит, я с нетерпением кидаюсь к коробке на кровати. Ксюха знает, чем можно меня порадовать, а еще она знает язык Брайля и всегда описывает свои подарки сама. В очередной коробке из Лондона зеленая мягкая игрушка-антистресс в виде авокадо, набор шоколада, печенье, перо из музея Гарри Поттера и куча мелких сладостей. Все это можно купить и здесь, шоколад в Англии не сказать чтобы уникальный, а уж игрушек полно и в Москве, но такие посылки – это не про уникальность и цену, это напоминание, что еще есть на свете люди, которым я не безразлична. Даже если в двух шагах от нашей калитки поставят сувенирный киоск из Вестминстерского аббатства, Ксюха не прекратит каждый месяц собирать для меня посылки.