Неожиданно придя в себя, обнаружила его наглые пальцы на своей ширинке, они быстро справились с пуговицей и молнией, и тут, наконец-то осознав всю суть происходящего, я вцепилась ему в запястья, пытаясь помешать.
– Не сопротивляйся, – процедил он, цепляя меня хрипотцой в голосе, почему-то теперь это действовало дурманяще. – Тебе же нравится, не отрицай.
– У-у, – я отрицательно мотнула головой и попыталась отвернуться. Однако не помогло, а наоборот, дало ему очередное преимущество, и влажные губы припали к моей шее. И меня будто бы закоротило. Знаете, когда пропадает сеть и начинает рябить экран телевизора? То же самое у меня происходило перед глазами. И я бы, наверное, могла сопротивляться, если бы знала наверняка, что в этом есть смысл. Или ли же я просто хочу так думать? Оправдывая свою слабость?
Его горячий язык поднялся к моему уху, и зубы легонько прикусили мочку. И я уперлась руками ему в грудь, то ли пытаясь оттолкнуть, то ли удержаться. Но и это было ошибкой. Почувствовала ладонями его напряженные мышцы и бешеное сердцебиение и поплыла. С чего-то вдруг невыносимо захотелось прикоснуться к обнаженной коже, узнать какая она на ощупь, изучить каждую выпуклость. И Булат, словно прочитав мои мысли, резко стащил с себя футболку и швырнул на пол. Секунду в темноте мы вглядывались друг другу в глаза, а потом он запустил пальцы мне в волосы и жадно набросился на мой рот. Моя обнаженная грудь вжалась в его горячий торс, каждое такое соприкосновение жалило, будто жало пчелы. И больно, и мучительно приятно. И этот поцелуй совершенно не походил на первый, был грубый и жадный. Он будто бы так пытался поработить меня. И черт возьми, ему удавалось. Напряжение внутри нарастало с каждой миллисекундой. Я ходила по острию ножа, полосуя лезвием свои ступни. Опасная игра, об участии в которой я непременно потом пожалею. Но сейчас ломаюсь под его напором и поддаюсь. Плавлюсь в крепких руках, наслаждаясь поцелуем, и мне нравится ощущать его язык в себе, нравится его вкус.
Да, я не хотела, чтобы мой первый раз прошёл вот так, но раз нет другого выхода, нет и смысла противиться тому, что так или иначе произойдёт. И видимо, таким образом приняв окончательное решение, я осмелела и инстинктивно обвила его шею руками. Лишь одинокий унылый голосок, заблудившийся в моих взбудораженных нейронах, кричал, что это катастрофическая ошибка. Но мне уже не до него. Я увязла где-то между возбуждением и страхом. Несмотря на принятие безысходности, страх никуда не исчезает. И я постоянно нервно дёргаюсь, будто то и дело натыкаясь на острые шипы.
Булат обхватил мои ягодицы своими ручищами и приподнял, вдавливая в себя. И в ответ я машинально обвила его бедра ногами. «О господи, где я этого понабралась?»
Не успев опомниться, почувствовала, как падаю на матрац. Мужчина нависает надо мною, медлит, и это мгновение передышки немного отрезвляет меня. Испуганно упираюсь руками ему в грудную клетку, в жалкой надежде оттолкнуть.
– Не надо, – произносит он подкупающе бархатным голосом и смотрит мне в глаза. – Расслабься, я тебя не обижу, – последнее звучит как-то двусмысленно.
И я растерянно опускаю взгляд. И залипаю на накачанном торсе. Мои руки против воли очерчивают упругую грудь и спускаются на рельефный живот. У него просто невероятное тело, так и хочется прощупать всё досконально. «Дура, да что ты творишь?!»
