Ну вот, наконец-то. Вскрыл. Она теперь настоящая, смотрит настороженно, прицельно, готовая отразить любой мой выпад. Ни тени сочувствия, ни намёка на желание сблизиться — своей мягкостью Настя лишь пыталась меня разжалобить, чтобы отступил от своих намерений, которые в моём телефоне увидела.
Могу понять. Причём гораздо больше, чем притворство и двойные игры. Так бы сразу, а то развела спектакль.
Вот только неожиданно, что Настя решила, что я из-за мести собрался её окучивать. Я-то думал, что мои желания слишком очевидны, и она решит, что просто хочу их удовлетворить и всё на этом. А тут получается, зря пытаюсь скрыть и подавить стремление к ней — наивная сестрёнка ничего и не замечает. И это после того поцелуя, что сорвал тормоза напрочь.
Забавно даже.
— А разве я это делаю? — спрашиваю пренебрежительно, но уже не так резко.
Ведь реально гораздо проще с ней говорить, когда не строит из себя то, чем не является. Более того, так и интерес появляется. Становится любопытно, осмелится ли Настя признать, что в моей телефон заглядывала. И озвучить, что там увидела.
Кажется, я даже чувствую её смятение. Вспомнила, значит. Поняла, что больше нечем её слова объяснить. Щёки сестрёнки слегка розовеют, а я снова хмурюсь. Потому что нефиг мне любоваться этим.
Завтра же найду себе нормальную девушку. Хотя почему завтра? Можно ведь и здесь присмотреть варианты.
— Нет, но ты... — наконец, выдавливает ответ она. — Ты… Ты ведёшь себя так, будто… — и запинается, а щёки совсем красными становятся.
Кажется, признания о подсмотренном я не дождусь. Сомневаюсь, что сестрёнка вообще способна выговорить слово «секс», не то что связать его со мной.
И это даже раззадоривает. Её смущение мне нравится, особенно тем, что вызываю его я.
Да-да, помню, что собирался держаться от неё подальше. Потом.
— Будто я хочу тебя? — вкрадчиво подсказываю, не сдержав довольной улыбки.
Самое время открыто пробежаться взглядом по соблазнительному телу Насти. Оно у неё, кстати, очень даже развито в нужных местах. Вроде худенькая, а округлости аккуратно и в то же время провокационно выделяются, отвести взгляд сложно. И реакция идёт незамедлительно, подтверждая мои слова.
— Ты… — перехватив мой взгляд, вспыхивает Настя. Её глаза так загораются то ли возмущением, то ли попыткой скрыть собственный отклик, то ли ещё чем похлеще, что я вообще не удивляюсь паузе. Куда там слова подбирать в её состоянии. — Да пошёл ты! У меня вообще-то парень есть!
Неприятно сдавливает от такого напоминания. Мне должно быть всё равно, но увы, нет — слова достигают цели. Наверное, самолюбие. Ещё недавно она от меня краснела, в моих руках едва дышала и меня целовала.
— А, да, Кирилл, — криво ухмыляюсь. И, слегка поддавшись к ней, не сдерживаюсь, напоминаю вопросом момент: — Ну и как, ему понравилось?
Ведь именно эту долбанную фразочку Настя мне выкинула после нашего поцелуя. Дала понять, что на мне тренировалась.
Она вспоминает и прикусывает губу, замявшись, пусть и на какие-то секунды.
— Это не твоё дело, — отчуждённо заявляет, и, развернувшись, начинает выплывать из бассейна. Но уже на суше, стоя надо мной, не выдерживает и резко добавляет: — У нас всё замечательно, понял?
Если так, то откуда такая экспрессия ко мне? Откуда отчаянное желание впихнуть мне это в сознание?
Я бы и посмеялся её несдержанным и глупым эмоциям, но почему-то не тянет. Вместо этого ныряю в воду с головой.
