Не проспи любовь - страница 21

– Может мне кто-нибудь сказать, для чего нам вообще эти отношения? Зачем они нужны? – спрашивает Леви. Все молчат.

– Чтобы выжить, – отвечаю я, не поднимая руки.

Макс ерзает на стуле, но не поворачивается. Леви приятно удивлен.

– Правильно, – говорит он. – Не раскроешь ли свой тезис?

– Ладно, – соглашаюсь я, слегка смущаясь. – Но это же вполне очевидно, разве нет? Мы рождаемся такими крошечными и ничего не можем сделать сами. Нам постоянно нужна помощь. Благодаря привязанности, мы обеспечиваем себе контакт с человеком, который нас не бросит. Который поможет нам выжить.

Леви кивает.

– Но несмотря на то что все ранние связи формируются ради выживания, в итоге мы имеем и кое-что еще, – говорит он. – По теории привязанности, ребенок, рядом с которым есть заботливый и отзывчивый взрослый, чувствует себя защищенным. Ребенок чувствует, что такому взрослому можно доверять, – это и есть фундамент для дальнейшего исследования мира.

Леви отворачивается к доске и начинает записывать на ней стадии развития привязанности, и именно этот вопрос на экзамене я и завалю, потому что отвлекаюсь на свои мысли. Фундамент для дальнейшего исследования мира. Я все кручу эту фразу у себя в голове. К моему семилетию мама уже уехала, папа, конечно, был рядом, но… иногда его будто и не было.

Вдруг я поднимаю глаза и замечаю, что Макс смотрит на мои пальцы – я и не заметила, что опять начала ими барабанить. Я тут же инстинктивно кладу ладонь на парту. Макс озадаченно смотрит на меня и отворачивается. По мне пробегает дрожь.

– А что насчет других типов привязанности? спрашивает Лейлани Мимун. – У взрослых?

– Мисс Мимун! Ей так не терпится обсудить красивое и трагичное чувство, именуемое любовью! – дразнит Леви, опираясь локтями на край стола и прижимая ладони к сердцу.

Лейлани заливается краской, снимает очки и начинает яростно протирать стекла. Она по уши влюблена в Леви. Первой приходит в класс и последней уходит, выполняет всю домашнюю работу и протирает очки каждый раз, когда он задает ей прямые вопросы.

– Мы поговорим об этом в следующий раз, – говорит Леви. – Но существует множество теорий. Некоторые считают, что любовь бывает двух видов: страстная и сострадательная. Сначала приходит страстная, и длится она в большинстве случаев всего несколько лет, затем сострадательная – она крепче и дольше. Другие считают, что любовь состоит из трех компонентов: близость, страсть и преданность, и разная комбинация этих компонентов создает разные типы любви.

Он рисует на доске треугольник и пишет вокруг него слова.

– Как грустно, – говорю я, не сдержавшись. – Пустая любовь. – Не могу ничего с собой поделать и смотрю на Макса. Глядя на него, я не могу осмыслить, что пустая любовь возможна.

– Все это ерунда, – говорит Макс. Когда Леви поворачивается к нему с поднятыми бровями, он поясняет: – Зачем пытаться объяснять такие случайные явления, как любовь? Ведь практически невозможно определить, что это такое.

– Только Селесте не говори, – советует кто-то с задних рядов, и все хихикают. Все, кроме меня. У меня кружится голова. Получается, Селеста и Макс – не просто «парочка». Они – та самая парочка. Идеальная парочка, о которой все знают, которую все поддерживают. А мы с Максом друг другу никто.

– Разумеется, дело в человеческой природе, – говорит Леви, игнорируя комментарий. – Мы стремимся дать определение тому, чего не понимаем. Но мы обсудим и это. Ну что, ребята, социальная психология –