Его голос обволакивал, едва уловимый запах туалетной воды пьянил. В какой-то момент я поняла, что перестала понимать смысл его слов, лишь наслаждаясь тембром голоса. Время от времени я щёлкала камерой телефона, но делала это на автомате. Присутствие рядом Спартака не давало мне возможности сосредоточиться на работе.
Когда мы оказались в большом помещении на цокольном этаже и остановились на широкой площадке, с которой вниз убегала длинная лестница, Островский сказал:
— А это когда-то была бальная зала. Молоденькие красавицы, впервые выехавшие в свет, стояли вот здесь, где мы с вами, и могли с высоты лицезреть всех присутствующих, а те, в свою очередь, имели возможность полюбоваться на новоприбывших.
— Вы, что же, собираетесь здесь устраивать балы? — спросила я, положив руку на балюстраду — мы с Островским остановились чуть в стороне от лестницы.
— Я ещё не решил, — в голосе его снова послышалась ирония. — Ну как, Лада, чувствуете себя дебютанткой на первом балу?
Я развернулась к нему, и это стало моей ошибкой, потому что Островский тут же притянул меня к себе, обвив рукой за талию, и впился в мои губы поцелуем. Я начала выкручиваться и вырываться.
— Перестаньте, Спартак Александрович, — задыхаясь от нахлынувших ощущение, протестовала я.
— Для тебя я Спартак, Лада, — скользил он губами по моей шее, — но если тебя заводит, когда ты называешь меня по отчеству, то я не против.
— Да перестаньте же! — я кое-как вырвалась и отскочила в сторону, тут же наспех поправляя одежду.
— Да брось, Лада, — переводя дыхание, сказал он. — Мне показалась, что ты ждёшь этого не меньше, чем я.
— Ничего подобного! — запротестовала я. — Я вам уже говорила и скажу ещё: у вас дом — у меня дизайн интерьера. Все. Никакого другого рода отношений между нами быть не должно.
— Кто сказал? — прищурился он.
— Я сказала, — попыталась придать голосу уверенности я, но у меня плохо получалось: я пищала, как перепуганный цыпленок. — Вы меня... Вы меня не за ту принимаете.
— А мне кажется, как раз за ту, — усмехнулся Спартак.
— Вы, наверное, думаете, что я из тех, что постоянно ходят по клубам и ищут приключений, так вот это не так, — нервно затараторила я. — Я вообще никогда таким не занималась, а в ту ночь не знаю, что на меня нашло. В общем, та ночь была ошибкой.
Спартак саркастично приподнял бровь.
— Лада, милая моя, я никогда и не думал, что ты из тех женщин, что постоянно снимают мужиков в ночных клубах.
— Нет? — опешила я, потому что ждала как раз того, что он будет усмехаться и издеваться. Мол, все вы не такие.
— Я достаточно долго живу на свете, чтобы различать, для какой женщины пойти в бар и уйти оттуда с мужчиной — это ежедневная рутина, а для какой — впервые.
Я наконец-то успокоила дыхание и бешено бьющееся сердце.
— Значит... Значит, вы не считаете меня женщиной легкого поведения? — робко спросила я.
И тут Спартак искренне рассмеялся.
— Уж кем-кем, а такой женщиной тебя точно не назовёшь. Если хочешь знать, я тоже не снимаю баб по клубам. — Я недоверчиво прищурилась. — По крайней мере, уже очень давно этого не делал.
— Тогда почему...
— Почему мы ушли оттуда вместе? — он посмотрел мне в глаза. — Потому что ты была растеряна и чертовски сексуальна в этой своей растерянности. Устоять было невозможно, Лада. К тому же, ты ведь настоящая красавица.
Он шагнул ко мне, и я вжалась в стену — бежать было некуда. Спартак положил свою огромную ладонь мне на шею и провёл большим пальцем по моим губам.
