Ирина, наконец заметившая какое-то движение, слезла с окна и покачавшись немного для проформы, молча ринулась на Чумакова.
Прошла лишь доля секунды, и мир для меня навсегда разделился на "до" и "после"…
Отработанным движением сняв оружие с предохранителя, лейтенант прицелился Ире в лоб и выстрелил.
– Святая Мария! – Крикнула я, отвернувшись… – Но зачем? У нее же сын! Он ждёт маму… – Почти заплакала я.
– Полиции уже разрешили стрелять по "мирным"? – Ужаснулась Маргарита, снова показавшись в окне.
– Помолчите, дамы! – Повысил голос всегда спокойный Чумаков. – Самому тошно. Закрывайте окна. Сейчас поднимусь и всё объясню. А пока – отбой тревоги.
Услышав звонок в дверь, я тут же ринулась открывать. Негодование и ужас просто распирали меня.
На пороге стоял бессменный дуэт – хмурый, как грозовой небосвод, Чумаков и лучезарный, аки солнечный полдень, сержант Петренко. За их спинами тенью маячила Маргарита Степановна. Бледная и потерянная, как будто пришибленная смертью Иры, она даже не пыталась кокетничать с симпатичными полицейскими.
"Плохо дело, – подумала я. – Надо бы накапать тёте пару капель "Корвалола", иначе совсем съедет с катушек".
– Прежде, чем вы накинетесь на меня с вопросами, – вздохнул, старлей, разуваясь, – Дам вам оперативную установку: соберите в подъезде всех жильцов, что отзовутся. Далее – необходимо проверить квартиры, оставшиеся без ответа и забаррикадировать подъезд, желательно, расставив дежурных. Сейчас мои ребята подъедут. Петренко останется у вас во дворе за старшего. А остальные, включая меня, отправятся патрулировать район. В это сложно поверить, но зомби-апокалипсис всё же случился… И мы, как полиция, просто обязаны защитить мирных жителей. В ваших силах – сидеть тихо и не нарываться. Справитесь? – Чумаков посмотрел не строго, а скорее жалобно. И я вдруг осознала, как безмерно он устал.
Пригласив компанию в дом, я, первым делом поставила чайник:
– Видок у Вас, товарищ старший лейтенант, как с брошюр, "их разыскивает милиция".
– Кто бы говорил… – Прищурился участковый, рассматривая мою футболку в «узорах» кошачьей шерсти.
– Умойтесь, отдохните немного, а? – Попыталась я сгладить неловкость. – Чая попейте. На свежую голову легче преступников ловить.
Лопоухий сержант, взгромоздившись на барный стул у окна, энергично закивал:
– И похавать бы чего, раз уж Вы предложили.
– Всё будет, – не стала упираться я. – Но для начала объяснит мне кто-нибудь, что сейчас произошло на улице?
Чумаков, умывшись прямо на кухне, промокнул лицо бумажным полотенцем:
– Ничего необычного, – протянул он, прицельным броском выкидывая скомканный шарик в мусорное ведро. – Привыкайте. Теперь это наши ежедневные реалии. Люди вокруг помирают пачками, а потом возвращаются к жизни.
– Вы с ума сошли? – Запрокинула голову Марго.
Её ноготок забарабанил по столешнице, выводя меня из себя. И я протянула ей чашку в надежде, что истерика прекратится.
– Сначала наступает нулевая фаза – аффект. – Ответил старлей. – Она – самая непредсказуемая. Человек впадает в апатию, иногда даже в летаргию. Или наоборот – начинает биться в истерике. Обычно, эти состояния чередуются. Подходите вы на улице к такому гражданину, лежащему без чувств, а он вдруг резко вскакивает и нападает, пытаясь отведать плоти. На данном этапе люди ещё осознают себя. Но психоз может спровоцировать любой триггер – резкий звук, движение, определённое слово.
