— Не так всё просто, — качает головой бабуля.
— Ну, а я о чём? Где мы возьмём богатыря? Нет их! Нету!
— А ну тихо, — смотрит на меня строгим взглядом. — Есть они. На Руси всегда есть и будут «Дети земли». Вот только живут они и умирают, так и не познав своей силы.
— Как это не познав? Богатырь, он и есть богатырь!
— Нет, внучек. Это только в сказках растёт не по дням, а по часам, и силушка в нём неимоверная. А на самом деле надо ещё стать достойным, силы той. Богатырь — защитник. А народишко-то нынче вырождается, всё больше о кармане своём радеет. Вот и получается: те, кто могли бы стать — не достойны. А те, кто мог бы ношу сию принять и душу имеет не поганую, должны ещё и испытание пройти...
— Какое? — становится жутко интересно.
— А другим помочь. Чтоб Сила ему понадобилась. Вот, к примеру, придавит кого-то деревом, лежит человек помирает. Вот тут-то и может проснуться силушка богатырская, чтоб сдвинуть древо то да выручить. В-общем, чтоб обычный человек не смог. Тут ведь как. Народ нынче образованный пошёл. Возьмёт претендент да рычаг использует, чтоб сдвинуть груз, и не нужна ему Сила... Хотя и себе помочь — тоже может выйти, если самого будущего богатыря придавило. Но только если душа у него чистая.
— Погоди, баб. Что-то я запутался. Ведь Илья Муромец тридцать лет на печи лежал, а потом всего лишь до колодца сползал. Где ж тут помощь и подвиг?
— Ну не факт, что всё так и было. Ну да даже если так, то он ведь к колодцу-то зачем полз?
— За водой, — пожимаю плечами.
— А почему?
— Дать волхву напиться. Типа он сам не мог?
— Может и не мог, внучек. Кто его знает? Только скажи мне, подвиг ли сие для парализованного человека?
— Ох... Ты ж... А ведь и верно, Ба. Так значит, нужно найти кандидата и заставить превозмочь себя, — осенило меня.
— Тоже вариант... Вот только есть проблемка...
— Какая? Не знаешь, как найти? Ну, должны же быть признаки, — недоумеваю.
— А как же, есть. Силушкой такой человек не обижен, вот как ты.
— Так может я и есть богатырь? — радостно потираю руки.
— Ага. Сейчас быстренько подвиг совершишь, и все проблемы решены. Так что ли? — ехидно так улыбается бабуля.
— А что? Ну, сама же сказала, — обижаюсь, надув губы.
— Что сказала? Что как ты? Ну и что? Не было у нас в роду богатырей, не-бы-ло!!! — ещё и пальцем по лбу мне постучала.
— Так, — прищуриваюсь, — ты, Ба, не заливай. Может, и не было. Вот только с чего бы это, стоит чуток разозлиться и я людей штабелями кладу? А?
— Охо-хох... Вот в том то и дело, витязи были да ведьмы, волхвы да друиды. Да вот ещё моя пра-пра-пра... — тут бабуля задумалась и стала загибать пальцы, беззвучно шевеля губами. Мы всей честной компанией в недоумении уставились на неё.
— Баб, да какая разница сколько раз пра... бабка?
— Хм... — морщит лоб, — а и действительно! Без разницы, — и вздохнув, продолжила: — Давно это было, очень давно. Пленили воины славные, — переходит на этакий сказительский тон, — воина могучего, сражавшегося неистово и многих побившего. Не было с ним сладу, впал он в ярость свою необузданную. Щит грызёт, пеной брызжет, а изранен весь, но не падает. И тут вышел вперёд сотник войска княжеского — сильно могучий витязь Светлен свет Мстиславович...
Ух... Люблю, когда бабуля начинает заливать — заслушаешься. Да и Бориска с Беллой тоже не против послушать. Талант у неё к сказительству.
— ...И приказал отступить воям верным, не хотел допустить смерти ближников. Да принял на щит удар гибельный, но не смог враг свалить воина славного. Не осилил меч его справу воинскую. И ударил в ответ Мстиславович, да кольчужной рукой, да без палицы. Проломил он тот щит, весь изгрызенный, да и вбил в землю ворога, да по шею его, необузданного. И скрутили того берсерка беспамятного, заковали в цепи толстые...
