Поэтому не удивительно, что первым из богатырей на угрозу среагировал Людвиг. Рыцарь опустил копьё, до сей поры торчавшее над ним, словно корабельная мачта, и, дав шпор коню, двинулся на оборотня. Волк немедля вцепился зубами в деревяшку, пытаясь вырвать оружие из рук рыцаря.
В этот момент с воплем "Эге-гей" с печи свалилась Горыня и, набрав побольше воздуха, дыхнула всеми тремя головами в волка. Серого хищника тут же окутало облако винных паров, он начал чихать и тереть лапами нос.
– Кагор что ли? – сдавленно прохрипел оборотень.
– Смотри-ка, разбирается, – Ваня, так и не найдя осинового полена, слез с печи, поднял волка за шкирку и задумчиво спросил: – У кого серебро есть?
– У меня часы серебряные есть, – сказал волк. – Только в человеческом обличье. А что?
– Да нет, ничего, – слегка опешив, сказал Иван-дурак и осторожно опустил волка на землю. – А ты что, серебра не боишься?
– Какой же бухгалтер боится серебра? – зубасто усмехнулся оборотень. – Вот если бы вы налоговиков сюда притащили…
С этими словами волк крутанулся вокруг себя и вновь превратился в невзрачного очкастого мужчину.
Ваня, нахмурив брови, пытался запомнить название нового страшного оружия против оборотней. Людвиг огорчённо разглядывал любимое и изрядно погрызенное копьё. Конан, убедившись, что драки, к сожалению, не будет, пытался вновь затолкать меч за спину. Горыня, глядя на превращение, оживлённо совещалась меж собой.
– Ладно, кто вы такие – ясно. Так вам зачем Святогор нужен? – как ни в чём ни бывало спросил оборотень и принялся обуваться.
– И кто мы? – не удержался от вопроса Ваня.
– Богатыри, вестимо, – ухмыльнулся мужичонка. – Кто ещё сразу в драку полезет, не успев ничего узнать?
– Ну, я много кого могу припомнить, – сказал Конан, к этому времени справившийся с мечом. – К тому же, узнать и потом можно.
– Да, если противник выживет, – заметил Людвиг.
Оборотень заметно погрустнел – явно подумал, что мог попасть в категорию невыживших.
– Святогор – дядька мой, – начал Ваня, но оборотень не дал ему договорить – он с силой хлопнул себя по лбу ладонью, и богатырям даже показалось, что раздался лёгкий звон.
– Так ты Иван! Я мог бы сразу догадаться. А вы, наверное, Конан и Людвиг? Ну, конечно! Герои Ратного поля. Мне Святогор Иванович много про вас рассказывал. А где ещё один, зелёный такой? Сильвестр и Топтыгин очень хотели бы с ним познакомиться. А уж вам они как рады будут.
Ошеломлённые богатыри молча слушали эту трескотню, и только Горыня сказала:
– А сереньким ты мне больше нравился. Перевернись, а?
– Госпожа, для вас – что угодно, – шаркнул ножкой оборотень. – Но не сейчас. В городе нельзя принимать нечеловеческие формы.
– А ты разве только что не превращался? – удивилась Горыня.
– Только ради дела – проверить, кто вы такие. Да и за это мне от шефа влетит. На этом свете люди в магию не верят.
– А печки-вонючки как же? – полюбопытствовал Людвиг.
– Это называется не магия, а наука. Впрочем, не забивайте головы. А вашу печь придётся временно изъять из обращения во избежание эскалации нездорового любопытства среди местного населения.
– Чего с печкой сделать? – на сей раз даже Конан, иной раз легко понимавший по-тарабарски, не уловил, о чём говорит очкастый оборотень.
– Говорю, печь вашу поставим в нашем дворе. А то чревато… Ну, поехали!
*****
Пятнадцать минут спустя к воротам фирмы "Призывной помощник" подъехали печь, дымящая, как паровоз, и два всадника, обряженные в средневековые одежды. Невзрачный мужичонка, назвавшийся богатырям Сергеем Вольфовичем (а лучше просто Серым звать, добавил он), спрыгнул с печки и нажал кнопку звонка на высоком заборе. Качок Сильвестр раскрыл ворота, затем раскрыл от удивления рот, да так и забыл его закрыть. Впрочем, как и ворота.
