Врач покосился в мою сторону и иронично улыбнулся.
– Я за свою практику многое видал. После таких вот событий сначала люди живут по привычке, а потом…
– А потом пусть делают, что хотят Ваши люди. Я буду рядом с Ритой.
– Хорошо, молодой человек, видно будет.
Наш разговор ничем не закончился. Я вынужден был уходить, поскольку обещанное для свидания время уже давно закончилось. Должен признаться, что я всячески противился тем словам, которые озвучивал доктор, но некоторая борьба внутри меня все же шла. Я не представлял, как смогу спокойно смотреть на Риту, делать вид, что абсолютно ничего не изменилось. Да, внешне я был решителен и уверен в том, что смогу быть рядом, но внутри меня затаилось что-то пакостное, то, что было мне чуждо, но в то же время втиралось в мое сознание.
3.
Месяц уже подходил к концу. Я продолжал навещать Риту. Что с ней происходило? Ровным счетом ничего, хотя и это уже было показателем. Раны от ожогов постепенно затянулись. Врачи уверяли, что это уже само по себе является неплохим показателем. На теле и лице Риты осталось множество рубцов и ран. Сама она так и не приходила в себя. Да, я продолжал верить, что все образуется, но сил оставалось все меньше. Друзья Риты уже давно исчезли из ее жизни, мои же друзья постоянно убеждали меня бросить ее, переключиться на красивых и здоровых. Таких друзей я вычеркивал из своей жизни самостоятельно. Почти за месяц я остался один. Да, у меня была Рита, но я не мог достучаться до нее. В такой ситуации определенно перестаешь верить в сказки и чудеса. Ни один волшебный поцелуй не справился с этой действительностью.
– Рита! Ты слышишь меня? Я снова здесь. Вот, пришел, как и обещал. А ты сегодня выглядишь еще лучше. Правда. Давай уже поправляйся. Мы же так и не сходили в «Теремок». Представь, сколько за нас там уже кофе выпили. И да, я узнал, там подают твои любимые пирожные! Ну те, помнишь, с клубникой? Можешь не отвечать, я знаю, что ты все прекрасно помнишь. Только вот играешь со мной, не хочешь просыпаться. Вот проснешься, я тебе не дам отдыхать, буду говорить, что отоспалась уже, хватит. Да, да. И не говори потом, что я слишком черствый. Тебя нужно брать в свои руки.
– Шутите все? – прервал мой монолог лечащий врач, присутствие которого в палате я не заметил.
– Да, юмор может поможет. Трагедий у нас и так хватает.
– Извините, я ворвался так в Ваш разговор. Не хотел мешать.
– Да ничего, я сегодня не на долго. К Рите мама обещалась зайти, не хочу ее расстраивать своим присутствием.
– Расстраивать?
– Да.
– Что же Вы? Мама Риты очень благодарна Вам за то, что не бросаете ее дочь. Вы избегаете общения с ней?
– Когда я вижу ее маму, то сразу начинают всплывать воспоминания, что когда-то все было хорошо. Да, я могу сдерживать эмоции, но это очень трудно, когда на тебя смотрят опечаленные материнские глаза. Хотя… Трудно – это неверное слово. Скорее…
– Невыносимо?
– Вы меня понимаете.
– Да, понимаю. Я тоже был юн. Все первые потери на практике пропускал через сердце. Потом очерствел. Но Вы удивительны.
– Я? Чем же?
– Вас ничего не держит рядом с этой девушкой. Вы, насколько я понимаю, были едва знакомы. Так?
– Три месяца.
– Я видел, как жены бросают мужей, а мужья жен и при меньших проблемах. А тут…
– Я чувствую, что этот человек – мой человек. Если я потеряю ее, то никого подобного уже не найду. Никогда.
– Удивительно. Романтика? В наше время?
