Не смотри на Дракона - страница 4

Моро на секунду задумался, удовлетворенно кивнул:

– Ну, хитяра же!

И вернулся к столу. Ловко и ласково работали его большие, волосатые руки: вот уже и открыта бутылка густой, морозной водки, трехлитровая банка кабачковой икры, нарезан лук и синевато-склизкие грузди…

Куннэй на это все смотрела с легкой недоверием, но и интересом.

– Она пить будет?

– Что?

Моро встретил ее взгляд, кивком указал на водку.

– Не, я это… не пью, – Куннэй как-то замялась, придвинула стул к Ван-И, увлеченно мазавшему на хлеб икру. – Но не откажусь от чая… То есть, мне сделать? Могу и вам тоже, то есть, не то что могу…

– Зачем? Сиди, – пожал плечами Моро. – Можно и чаю. Ты какой, темный, светлый?

– К-какой не жалко, – Куннэй вдруг покраснела, схватила вилку и отправила в рот первое, что увидела: груздь. – С-спасибо. Просто не люблю неловкие ситуации…

– Тогда зачем их создаешь, а?

Куннэй отправила в рот второй груздь, подняла брови и многозначительно посмотрела на Ван-И.

– Прости, солнышко, но тут не поспоришь, – пожал плечами тот, поправил указательным пальцем очки и с вожделением откусил бутерброд.

Куннэй со злостью, не жуя проглотила третий груздь и чуть не подавилась.

…Слава! Слава! Славным князьям нашим

Слава! Слава! Храбрым дружинам их слава!..

Моро открыл холодильник, достал из него фарфорово-белый чайник, чашку с китайским орнаментом миллилитров на триста и поставил рядом с водкой. На секунду задумался, сложил тяжелые, с отчетливо выступавшими трицепсами руки на край стола и, наконец, поднял дружески-теплый взгляд:

– Ну, что ж, предварительные приготовления на этом все, теперь к делу: впервые в этом доме мы в этом составе. Ван-И, – взял бутылку, налил первую стопку «в край», затем – вровень вторую, – с тобой меня связывают долгие годы дружбы, которую я очень ценю несмотря ни на что. С тобой же…

Его рука порхнула к чайнику, он не глядя налил в чашку золотистый, с мягкой пеной чай, подал чашку Куннэй – на один долгий миг ее холодных с улицы рук коснулась его рука:

– …моего друга Ван-И связывают не столь многие, но годы дружбы. Так выпьем же за то, что все мы когда-то друг друга встретили.

Глухо стукнулись полные стопки, коротко-звонко чокнулась чашкой Куннэй, поднесла к губам, отпила первый неуверенный глоток, затем – второй, радостно-жгучий:

– Какой освежающий чай! На вкус очень… солнечно, – отхлебнула еще, до дна, – Тепло даже от холодного! Это пуэр?

– Это пиво, – буднично сказал Моро, наколол на серебряную вилку груздь, обмакнул в икру и съел.

Одну долгую секунду в душе Куннэй моральные принципы боролись с новоприобретенным опытом и, наконец, она положила белую ладонь на изящную ручку чайника: чашка все-таки была пуста.

– Давай лучше я.

Моро положил ладонь поверх ее, сжал, поднял и наполнил чашку. Куннэй отдернула руку, покраснев, пробормотала:

– С-спасибо…

– Не за что, – сказал Моро и разлил водку по рюмкам во второй раз.

В магнитофоне оперные арии сменялись хорами, те – сюитами для рояля и скрипки («И почему ему нравится такая музыка? Странный какой…») а Ван-И, наконец, наелся и стал привычно ужасно болтливым – Куннэй его слушала и не слушала, подперев рукой потяжелевшую, перебиравшую вне воли самой Куннэй ленивые и ласковые мысли голову:

– …бесспорно, я осознаю фундаментальную важность этих всяких «экспедиций к центру Земли», да и этот твой Разлом вполне себе «центр» с определенной точки зрения, и я не могу не понимать… точнее, могу понимать… в общем, отчасти даже разделяю эту, так сказать, фронтирскую романтику… или так не говорят? В общем, ты меня понял, – заключил Ван-И, провел кистью в воздухе, напряженно стараясь ухватить потерянную мысль. Наконец, – В общем, понимаю и разделяю. Отчасти. Однако это ведь немыслимо, это несоизмеримо с тем, что дает безопасно-тихая, полезная людям жизнь здесь. Мне кажется, в подобном есть нечто от мортидо, от, пон-нимаешь, танатоса, от фундаментального, описанного Сигизмундом стремления к смерти, к хаосу небытия, однако деятельность людей, моя с позволения сказать деятельность, моя, скажем, врачебная практика направлена на противодействие этому хаосу, на… ик-к… неподчинение ему! Да, на неподчинение!