– Послушай, брат, – начал разговор Мансур, – я хочу тебя попросить об очень важном деле.
– Что случилось? – спросил тот, разговор они вели на своем языке.
– Моя сестра учится в той же школе, что и твой двоюродный брат Артур. Я хочу, чтобы он иногда приглядывал за моей сестрой Хадиджей и докладывал, что с ней происходит.
– Я не понимаю. Что такое с Хадиджей?
– Вот уже второй день она приходит домой с заплаканным лицом. Родителям ничего не говорит, мне тоже. Все время твердит, что все хорошо. Отец и мать верят, я нет. Что-то там происходит, кто-то ее обижает.
– Если ее и правда обижают, что ты сделаешь?
– Ты в своем уме?! Хадиджа – моя единственная сестра! Я за нее всю Москву вырежу, понятно! Я в Ад за нее пойду, если надо, потому что кроме меня за нее никто не заступится.
– Ты молодец, брат, настоящий джигит. ИншаАллах, все у Хадиджи будет хорошо.
– ИншаАллах.
Прошла неделя. Наступил вторник 12 ноября. Учительница биологии Любовь Александровна, раскрыла журнал и, посмотрев список учеников 10 «В», громко кашлянула и сказала:
– Так, отвечать к доске пойдет…
Весь класс сразу замер, будто бы все куда-то исчезли. Денисов, Вамунин и Енисеев съежились, горя желанием скрыться за партой, Киселев замер, остальные просто побледнели и испуганно смотрели на учительницу, которая спрашивала так, что вольно-невольно приходилось учить все от корки до корки. Людмила Александровна еще раз пробежала глазами список учеников и повторила:
– Ага, к доске пойдет отвечать… Яблокова Виктория.
Девушка покраснела и медленно встала из-за парты. По классу раздался «Уууу». Вамунин, хмыкнув, сказал:
– Блондинки биологию не читают.
Тут решил вставить свое слово Киселев Павел:
– Слушай, Серый, рот закрой.
Все дружно засмеялись. Учительница постучала указкой по столу и все разом притихли. Когда кукла Барби проходила мимо Манученской Кати, та окинула ее презрительным взглядом, в котором присутствовали нотки зависти к белокурой красавице, ибо каждая брюнетка в душе завидует блондинке за явное превосходство.
Когда-то, два года назад, Катя старалась обесцветить свои черные волосы, чтобы стать такой же белокурой красавицей, как и ее мама Наталья Сергеевна. Но, будучи похожей на своего отца, девушка не смогла стать блондинкой, а только лишь испортила свои шикарные иссяня-черные локоны, из-а чего те стали сечься и ломаться. Пришлось срезать больше половины длины. Катя старалась снова отрастить длинные волосы до талии, но увы, волосы были полностью испорчены краской. И теперь Кате приходится ходить с наращёнными волосами, которые выводят ее из себя во время мытья головы и расчесывания.
Еще раз посмотрев на Вику, одетую в длинный розовый топ, сверху которого было джинсовое болеро светлого оттенка и светлые обтягивающие джинсы. Облик завершали пластмассовые украшения и черные полусапожки на высоком каблуке. Катя, посмотрев на наряд Яблоковой, подумала: «Тоже мне, кукла Барби! Хоть бы обувь под тон подобрала бы. И вид какой-то дешевый». Затем осмотрев свой наряд: золотистую тунику с открытыми плечами, джинсы от Prada и ботильоны Patrizia Pepe, девушка утешила себя тем, что Вике никогда не купить дорогих вещей, и что живет она в обычной квартире, и что отдыхает максимум в Турции, а не на Мальдивах и Багамах, а если и ездит отдыхать, то раз в год, а не четыре. И что по праву титул самой красивой девушки школы и гламурной львицы достался именно ей, Кате, а не Вике. И что Вика ходит на обычные дискотеки для «бедных», а не на закрытые вечеринки, куда собираются все сливки и знаменитости Москвы. И что, самое главное, у Вике нет богатого молодого человека, а лишь какой-то Киселев Паша. А у нее, Манученской Кати, молодой человек – как никак сын банкира.
