Не спится… - страница 3

– Вас ведь Аней зовут? – спросил он.

Она кивнула.

– А я Петр Сергеевич.

Назваться попросту, без отчества, он не решился.

– Вы знаете, Анечка, я ведь уже однажды помог вам. Через эти же самые пески ведро ваше как-то на пристань притащил, – сказал Зимин.

– Правда? – искренне удивилась она. – А я не помню.

Голос ее был чистый, приятный, говорила она спокойно, доброжелательно и без жеманства, ничуть, кажется, не тяготясь присутствием незнакомого человека. Они дошли до развилки. Тропа Зимина выходила на дамбу. Впереди, за рощицей, уже были видны дачи. Минут через двадцать он мог бы быть уже на месте.

– Нам направо, – сказала она. – Спасибо вам.

– Ну и пойдем направо! – заявил Зимин.

Идя чуть впереди, он порой прислушивался, как Аня разговаривала с дочкой. Зимина она ни о чем не спрашивала, отвечала лишь на вопросы.

«А ведь она, кажется, все-таки тревожится, – сообразил Зимин. – Еще бы! Я ей совсем незнаком. Сегодня будний день. Дорога пустынная. Участки далеко. Вон какие заросли, а она с малым ребенком».

Чтобы как-то успокоить молодую женщину, Зимин, стараясь быть как можно более дружелюбным, посоветовал:

– Анечка, вы бы сняли туфли. Неловко вам на каблуках, наверное. Земля еще теплая…

– Ничего. Я привычная.

Но когда они вновь проходили по песку, остановилась и сняла туфельку, чтобы высыпать набившийся песок. Стоя на одной ноге, она совсем не смущалась своей неловкой позы и даже не обратила внимания, что разрез на платье широко раскрылся и Зимин смотрит на ее стройные ноги, на оголившееся бедро. Он поспешил отвернуться. Дорога вывела их к дачам, и Анна опять стала благодарить его за помощь.

– Да давайте доведу уж вас вон до того угла, там тоже есть калитка, – предложил Зимин, сожалея лишь о том, что они так быстро дошли.

Анна улыбнулась и не стала противиться. И они вновь зашагали рядом.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила Анна у калитки. – Тут мне уже недалеко. Спасибо.

Позже, вспоминая эту единственную совместную прогулку, снова и снова проговаривая свои слова, ее ответы, Зимин переживал чуть ли не каждый миг того свидания. С радостью, давно не пережитой, он, как юнец, доскакал до своего участка. Ее улыбка, добрая и открытая, ее голос, мягкий, проникающий, казалось, в самое сердце, ее светлое лицо, – все это Зимин старался удержать в памяти. Войдя в домик, он завалился на застеленную постель, закрыл глаза и вновь вспоминал, минута за минутой, этот такой недолгий час их совместной дороги. Он испытывал радостное состояние от ее доброжелательности и возможной готовности понять его мысли, настроения, чувства. Не зная наверняка, чувствовал, что с этой юной женщиной можно было быть открытым и искренним, он был бы рад лишь тому, что только говорил с ней, слышал ее мелодичный голос, видел ее теплый взгляд, в котором ничего не осталось от давней девичьей строгости.

Зимин и думать не хотел о том, ради чего приехал сюда. Грядки остались невскопанными, сад неухоженным. Он продолжал лежать одетым на постели, лелея призрачную надежду на возможную новую встречу.

Вечером дома за ужином он не удержался и сказал жене:

– Помнишь, я показывал тебе девчушку на катере года два назад? Сегодня видел ее уже с дочкой. Вот время скачет!

– Помню-помню, – безразлично ответила Татьяна.

Следующих выходных он ждал с нетерпением.

И рано утром в субботу заторопился на пристань: вдруг вновь увидит ее? Ундины не было. Недели отлетали одна за другой, но она не появлялась. Лишь глубокой осенью Зимин наткнулся на нее глазами. Оставив жену у борта катера, на открытой палубе, он зашел в салон, пытаясь найти свободное место. И сразу же увидел ее. Она смотрела на него, как показалось Зимину, с тревогой.