– Вот поганка-то, – усмехнулся вдруг он вслух.
– Ты о ком? – вздрогнула невеста, удивленно на него посмотрев.
– О твоей сестре. Янка не любит дачу, ты же знаешь. Вот и воспользовалась возможностью, чтобы сбежать оттуда хоть на несколько дней, – пояснил Денис. О причинах, по которым та не любила дачу, он догадывался. За последние годы она там практически не появлялась, и только свадьба любимой сестренки смогла загнать ее за город.
– Не говори так, – вдруг оборвала его насмешки Ева. – У нее есть уважительная причина. В данных обстоятельствах Никиту нельзя оставлять одного. Еще случится что-нибудь. Так что она совершенно права. А подготовка к свадьбе… Я и без нее справлюсь, – решительно заявила она. И только хорошо знающий Еву человек мог уловить еле слышный вздох. Кажется, его невеста накручивает себя перед свадьбой.
– Я попрошу твою маму, чтобы тебе дали сегодня отоспаться, – с улыбкой сообщил он, меняя тему. Разговаривать о ее сестре можно бесконечно, вот только факты от этого не изменятся. Ева, кажется, и не особо его слушала. Кивнула, но как-то машинально. А потом вдруг с надеждой спросила:
– Как думаешь, с ним все будет хорошо?
Денис едва подавил улыбку. Она может сколько угодно делать вид, что события этой ночи ее не затронули. Что она просто ездила поддержать сестру. Но он точно знал, что Ева вовлечена куда сильнее, чем хочет это показать.
– Я думаю, что Яна даже мертвого из могилы поднимет, – резюмировал он. – А Косинский на покойника совершенно не похож. Так что волноваться точно не о чем!
– Успокоил так успокоил, – невольно рассмеялась Ева, и Денис подхватил ее веселый смех, так похожий на перезвон колокольчика. Вот так-то лучше, а то загрустила!
9. Глава 8
– Явилась наконец-то! – мама посмотрела на меня с неодобрением. – Пропала на несколько дней, не появлялась, отделывалась короткими звонками. Кто так делает, Яна?
Я закатила глаза. Вот зачем из всего устраивать спектакль? И ничего не пропадала, ежедневно беседовала с мамой по двадцать минут где-то. Хотя, учитывая, что по идее я все это время должна была находиться на даче, ничего удивительного в ее недовольстве не было.
– Мамуль, не ворчи, – я чмокнула родительницу в щеку, – тебе прекрасно известно, почему я подорвалась с дачи.
– И что, за твоим Китом, кроме тебя, и приглядеть некому было? – ничуть не смягчилась великая Ариадна Витольдовна.
– Ну почему? Девок-то у него всегда много, вот только кто, кроме меня, заставит его отдыхать? А то перенапряжется еще, сама знаешь, – я ухмыльнулась.
– Янина! – упрекнула мама, а я тут же сделала вид, что в моих словах не содержалось никакого неприличного намека:
– Он же работать попрется, мамочка! А ты о чем подумала? – и сделала такие невинные глаза, какие, наверное, только я умела делать. Я сама наивность, честное слово. Не верите? Правильно делаете.
– Сейчас-то ему лучше? – замяла весьма скользкую тему родительница, а я кивнула. За прошедшие три дня я несколько раз отлавливала Кита возле входа, один раз даже закатила скандал, когда этот идиот попытался заняться спортом. Мужчины как дети, честное слово. То они пишут завещание при температуре тридцать семь и один, то ни в какую не хотят понимать, что именно сейчас им нужно отлежаться. Из квартиры Кита я уехала только после того, как врач заверил, что опасность миновала. Мне кажется, Косинский даже перекрестился, как только за мной закрылась дверь.
