Так получилось, что начало и окончание войны, мы встретили в Москве. Весть об окончании войны и поздравление с Победой по радио в 6 часов утра по московскому времени своим уникальным тембром сообщил Юрий Левитан, он девять раз повторял по радио эту радость: «Великая Отечественная война, которая продолжалась долгие четыре года, победоносно завершена!»
В классе было 13 мальчиков, все сыны полка, и одна девочка
После того, как отец закончил учебу в Москве, его направили служить в Восточную Пруссию.
Воинская часть стояла в маленьком немецком городке Гросс Фридрихсдорф, теперь Гостеллово.
Конечно, никакой школы для русских детей в Гросс Фридрихсдорфе не было, но в более крупном немецком городе Тильзите, ныне Советск, организовали школу для детей военнослужащих всех соседних войсковых частей. Учителей не хватало, и нашими преподаватели были офицеры и солдаты, призванные в армию из институтов. В школу меня возили или на машине, или на мотоцикле с коляской, а чаще всего на тарантасе, запряженном парой лошадей. Отец, по-прежнему, предпочитал лошадей машине и говорил: «С техникой может произойти что угодно. Машина сломается где-то в пути и сиди, жди, починят её или нет, а лошадь никогда не подведёт, всегда довезёт».
Вставать надо было на 2 часа раньше, но это было не трудно, климат в Пруссии мягкий, зима тёплая, дороги хорошие, по обочине высокие деревья, посаженные симметрично. Везут тебя лошадки, и чувствуешь себя настоящим барчуком, вот и «ямщик» что-то напевает, после всего пережитого было немного не по себе оказаться в такой роскоши и заботе.
Мне шел 15 год, а в школе за мной стал ухаживать учитель по математике, молоденький офицер, было очень стыдно. И самое удивительное, что у нас в классе было 13 мальчиков, все сыны полка, и я одна – девочка. Я, конечно, не растерялась, была весела, со всеми на равных, могла пококетничать, ответить на записочки, но не больше, а вот что делать с учителем – не знала. Он приходил к моим родителям, уговаривал отпустить меня с ним в отпуск к его матери. Конечно, получил отказ, но отстал он от меня только тогда, когда воинскую часть, которой командовал отец, полностью расформировали и его перевели на новое место службы в немецкий городок Цинтен (ныне поселок Корнево).
В Цинтене у нас был большой дом, двор с баней, садик, грядки и кролик в клетке, красивая кухня и тот же повар, но опять не было русской школы и мне приходилось ездить в город Хайлигенбайль (сейчас город Мамоново).
Домой из Хайлигенбайля я приезжала редко, жила я на квартире у одного папиного дальневосточного приятеля (полковника Пышкина). Его семья относилась ко мне нормально, хотя это были самые грустные дни в моей жизни. Я постоянно ощущала непреодолимую тоску по дому, в подушку не ревела, но чувствовала себя такой одинокой, будто на чужбине.
Долгими вечерами Пышкины собирались всей семьёй, парни наперебой рассказывали о том, что произошло в школе, обсуждали прошедший день. Я чувствовала себя лишней, с завистью смотрела на них и после ужина уходила к себе в комнату. Готовилась к урокам, что-нибудь интересное читала, наворачивались слёзы, хотелось скорей домой, но я не падала духом, понимала, что страдания мои когда-нибудь закончатся.
И, действительно, вскоре отца перевели служить в город Каунас Литовской ССР, район Панемуне, и мы снова были все вместе.
