Palace– miniconcert (live @GreatWideOpen)
Этот май щедр на ясные дни. Сейчас прилив, но вода ещё не поднялась до максимума, и часть дна обнажена по всему периметру, опоясывающему остров. Эдакая юбка из валунов, песка, скалистых выступов и плоских каменных платформ, покрытых илом, водорослями и мелкой живностью. Отражение солнца в воде и исключительно белом ракушечнике, растёртом волнами в порошок, заставляет меня задержаться – необыкновенное место, завораживающее. Я оглядываюсь по сторонам – словно кто-нибудь посмел бы меня остановить – и спрыгиваю с парапета вниз – к воде. Вначале просто фотографирую берег, суетливые мелкие волны, каменную ленту парапета, залитого солнцем, потом скидываю кроссовки и, стоя босиком на чуть колючем ракушечнике, закрываю глаза и позволяю ледяным водам залива обжигать мои ступни. Это и приятно, и больно одновременно – как любовь.
Именно эту мысль я и сообщаю миру в своей пятничной публикации с фотографиями, сделанными на утренней пробежке. А также отправляю в свободное плаванье в Инстаграм свой фиолетовый педикюр и ступни, наполовину зарытые в белую крошку ракушечника и по щиколотку затопленные накатившей волной. Оторванный северным ветром и принесённый на этот берег маленький кленовый лист – изюминка на моём кадре, а фон – залитый солнечным светом город на краю залива, горящего его ярким бело-жёлтым отражением.
WTF_LEO: Где это место?
Ну, по крайней мере, теперь у меня есть один настоящий подписчик. Он лайкает всё, что я публикую. А иногда, вот как сейчас, даже комментирует. Это конечно, самое приятное.
Betelgeuse: Стэнли парк.
WTF_LEO: Сюрреалистически красиво.
Я задумываюсь и за завтраком его спрашиваю:
– Как ещё ты можешь передвигаться, кроме такси?
– Пешком.
Ага, думаю, значит у них это тоже называется «пешком».
– А на обычной машине?
– Тоже можно.
– Супер. Тогда давай съездим сегодня в Стэнли парк? Я покажу тебе это место.
– Я буду занят весь день.
– Окей. Можем перенести на завтра. Если не будет дождя.
– Завтра я тоже занят.
– Послезавтра?
– Тоже.
– Ясно.
Да больно нужно! Хочешь, как лучше, а в ответ получаешь вот это. В моих классификациях не отведено даже полочки под такой тип поведения, поэтому он никак не поддаётся категоризации.
В понедельник я еду к своему доктору и, пользуясь случаем, ненадолго застреваю в парке – всего на три часа. Когда возвращаюсь, кухня в квартире на Кордова стрит выглядит как Пёрл-Харбор после японского нападения.
– Что здесь было? – спрашиваю.
– Я чизкейк испёк.
У меня нет ни сил, ни желания с ним спорить – лаборатория прислала плохие анализы. Печень. Однажды, в пору моей жизни на улице, мне довелось отравиться просроченным бутербродом из мусорного контейнера около супермаркета. Случилось это после почти года грандиозной экономии на еде. Продукты в таких контейнерах бывают совершенно не порченные, преимущественно, конечно, йогурты, но, бывает, попадается и мясо, которое негде готовить, и овощи, и фрукты. Отравление вылечили, но после изнасилования у меня выявили гепатит. Гепатит тоже вылечили, однако с печенью проблемы остались навсегда – то ли из-за гепатита, то ли из-за отравления, и теперь мне приходится раз в полгода сдавать анализ крови. После сегодняшнего визита к доктору у меня строгий выговор, диета и прощание с курением. Последнее тяжелее всего, потому что мне всё чаще казалось, что живу я исключительно ради тех минут, когда в моих пальцах сигарета, а в лёгких её дым. И я даже регулярно благодарила Бога за то, что моё двухлетнее бомжевание дало осложнения на печень, а не на лёгкие. Теперь это не имеет уже никакого значения.
