– Чизкейк будешь? – спрашивает Лео мою спину, пока поднимаюсь по лестнице в свою комнату.
– Мне нельзя чизкейк. Я уберу позже, сейчас неважно себя чувствую, – ставлю его в известность, не оборачиваясь. – Я, наверное, спать лягу рано. Если понадоблюсь, пиши… сообщение.
Единственное время, когда мы хоть как-то общаемся – завтрак, обед и ужин. Коммуникация в основном происходит на энергетическом уровне, но иногда удаётся даже поговорить. А если уж совсем улыбнётся удача, то и посмотреть друг другу в глаза. Лео любит зрительный контакт ещё меньше, чем обмен голосовыми сообщениями. Этот парень – продукт своей эпохи: ему проще и легче набрать сообщение, нежели открыть рот и издать пару звуков. Ну, ровно пару он, как раз, и издаёт: «привет» и «спокойной ночи».
Будит меня неугомонный долбёж в домофон. На часах нет ещё и шести утра, а трель девайса, подключённого из-за «ограниченных возможностей» хозяина квартиры к моему смартфону, способна поднять из могилы мёртвого.
– Квартира Лео… – я даже не знаю его фамилии – только теперь доходит.
– Келли, – слышу грубый бас на том конце.
И через мгновение к нему присоединяется
– И Ма-а-арлис!
Меня аж скручивает от децибелов громкости, но главное, от понимания, что на сегодня отдых окончен. А может, и не только на сегодня. На днях Лео предупредил, что к нему, возможно, приедут друзья – привезти объективы и посмотреть Ван. Я от всей души понадеялась, что они «возможно» всё-таки останутся дома. Не остались.
Минут через пять в дверь стучат. Открываю – передо мной настоящий громила с тремя пластиковыми коробками в руках. И он даже не качок – мышц нет, просто товарищ от природы таким крупным уродился. На вид ему лет… как мне. Он в шортах и футболке, поэтому его тату на предплечьях и голенях выставлены, как в витрине магазина. Но я не доставляю ему удовольствие их разглядыванием.
– Куда ставить коробки? – спрашивает.
Я думала, таким брутальным голосом разговаривают только ковбои в вестернах. Но нет, татуированные верзилы тоже.
– Келли. Друг, – представляется.
– Лея. Сиделка.
Келли коротко кивает. Мы не жмём руки, потому что нас разделяет расстояние метров, как минимум… один. Думаю, будь я подругой Лео, а не наёмным работником, он бы подошёл.
– Что за коробки? – спрашиваю.
– Объективы. Одежда. Коляска для душа. Коляска для прогулок. Еда.
– Ну, можно пока вот сюда, – показываю ему на место около стены. – Я позже рассортирую.
Парень сгружает сложенные и упакованные в полиэтилен коляски у стены, потом возвращается в холл и через мгновение снова появляется с коробками.
– А где Лео?
– Спит. Сейчас шесть утра… вообще-то.
Келли обводит доступное взору помещение и быстро соображает, где находится комната его друга. Само собой, сразу же ломится туда.
– Эй! – только и успеваю я возразить.
Но, конечно же, остановить этого орангутанга не в моей власти в принципе, и всё, что мне остаётся – просто ринуться за ним вслед.
Я никогда ещё не вламывалась в спальню к боссу без приглашения, особенно, когда его дверь закрыта, а значит, потребность в приватности особо подчёркнута. Он лежит на животе по диагонали кровати – я вижу её впервые – очевидно, ребята из Икеи доставили и собрали вчера, пока я была у врача. Лео, конечно, раздет, и таким я тоже вижу его впервые. От неожиданности даже застываю на месте. Лео очень стройный и очень… длинный. У него нет широченных плеч и мощного торса, но есть красота в линиях и очертаниях, некое мужское изящество. Или же он просто слишком худой. Вдоль его позвоночника хорошо виден аккуратный медицинский шрам, длиной в три-четыре сантиметра. У него на голове подушка. Вначале я пугаюсь, потом соображаю – это он так спросонья спасался от трезвона домофона.
