НЕ сторис - страница 3

– Меня зовут Кирилл!

Я застенчиво помешкав, протянул ему руку в ответ. И тогда всё они начали по очереди подходить ко мне знакомиться. И Так у меня появились новые друзья. А точнее один друг.

Столяров Кирилл – звали его. И как я уже говорил, быть может вы о нём слышали. А если не слышали – знайте, что этот человек достоин того, чтобы о нем слышать! После нашего знакомства, мы очень дружны и много времени проводили вместе. Каждый день Кирилл заходил за нами, с Майей, в школу, а после школы; мы всегда ходили в парк или сквер, а иногда он водил нас ещё в какие-нибудь интересные места. Он знал их много, в этом городке. Все наши проблемы в школе сразу-же закончились. Больше никто не пытался нас задирать и даже наоборот, все дети учившиеся там, – начали проявлять к нам интерес. У нас стало появляться много разных друзей. И общаясь с ними, я понял почему все вокруг так уважали Кирилла.

Кирилл был преисполнен справедливой рассудительности, он отличался видностью и неким обаянием. Конечно можно было-бы подумать, что именно эти качества отличали его от остальных. Ну всё же, человеком без изъянов, я его назвать не могу, хотя в те годы, я не так хорошо понимал всё это. Но вспоминая сейчас, я понимаю, что больше всего, вспоминая его, все вокруг говорили о другом. А именно о том; что он был сиротой, которого выбрали и приютили люди. В той среде где было много сирот, совместно с детьми с родителями, он был как-бы из-тех, и из этих. Но самое важное, что за счет своей рассудительности, он был словно соединяющим мостом, между ними. И поэтому все вокруг уважали его. Детдомовцы – потому что он долго жил с ними: они часто говорили, что когда его забирали от них, он не хотел уходить, говоря что они его семья. А остальные дети за то, что когда между ними случился конфликт, он мог его рассудить: Они говорили что к нему всегда можно обратиться.

Моё уважение Кириллу тоже росло всё больше и больше, по мере времени длинны того, чем дольше я узнавал его. За те три года, которые моя семья прожила в этом городке, моё уважение к нему достигло апогея. И хоть мы и были почти ровесники, для меня он стал кем-то вроде старшего брата, который меня всегда наставлял. Он был для меня как настоящий кумир. И он тоже, в свою очередь, питал ко мне радушные дружеские чувства; и поэтому наша дружба становилась с каждым днём всё крепче и крепче, до тех пор; пока не достигла полного взаимопонимания. Но и взаимопонимание нашей дружбы, мне кажется ничем, в сравнении с тем, что было у них с Майей. Ибо это была чистая, беспорочная, юная любовь. Я бы никогда, наверное, не поверил что такое может быть, если бы воочию не видел этого. И каждый раз когда она между ними начинала возникать, я с невольным душевным трепетом затаивал дыхание и начал созерцать как….

… хмурой, дождливой осенью, они впервые взялись за руки под деревом с желтеющей листвой берёзы. Как снежной зимой они грели друг-другу руки, после того как ребячились в снегу. Как в первых, теплых, лучах весеннего солнца, они кружились в эйфории радуясь, что всё вокруг цветёт. Как жарким, душным, летним днем они брызгались водой, гоняясь друг за другом. Наблюдая за всем этим, я был искренне рад за них. И даже, признаться честно, в своих мыслях, я завидовал и вожделел о том, чтобы меня ждало что-то подобное в жизни. Ведь тогда, будучи подростком, я верил, что такое навсегда. Я думал что и наша дружба навсегда и мы будем всегда вместе. Но не успел я и что-то понять, как время прошло и всё закончилось; быстро и внезапно как обычно и бывает. А началось это с того, что женщина, опекавшая Кирилла – умерла.