Она кивает. Жужжащие жалящие осы, которые гнездились утром в груди, переместились в голову. Она сразу чувствует себя глупо. Она смешна. И все-таки ей полегчало. Напряжение, скрученное в спираль, отпускает, и в руках Хита она становится мягкой как свечной воск.
Хит набирает ей ванну. Она раздевается и залезает в нее. Он сидит на краю ванны, пока она отмокает. Они молчат. Но это хорошая тишина. Элинор в ней уютно.
– Где ты был целый день? – шепчет Элинор, глядя на воду, которая покрывается рябью под ее дыханием.
– Ездил в город за продуктами. Дороги обледенели, поэтому ждал, пока они немного оттают, и вернулся.
Она не верит. Она знает: он лжет. Чувствует цветочный аромат духов другой женщины.
– Я весь день была одна, Хит.
После паузы Хит отвечает:
– Я не могу повсюду возить тебя с собой, Элли.
– Понимаю, – говорит она, хотя на самом деле не понимает. Она не покидает Ледбери-холл без него. Ему это не понравится. Они всегда вместе, пока Хит не решает иначе. Элинор хочет возразить, как это несправедливо, но она рада, что он дома, и не хочет всё портить.
– Тебе нужно научиться иногда оставаться одной. Принимать решения самой.
От его покровительственного тона негодование густым туманом застилает глаза. Элинор потирает лоб, чтобы туман рассеялся. Она не хочет, чтобы Хит снова уехал.
– Роберт будет сегодня вечером, – натянуто произносит Хит. – Он звонил рано утром.
У нее сводит всё внутри.
– Но ведь сегодня четверг.
Хит только пожимает плечами.
Она вылезает из ванны и заворачивается в толстое белое полотенце. Она надеялась, что у нее впереди еще одна ночь наедине с Хитом. Что будет шанс спросить, чьи это духи, прежде чем дядя Роберт снова вторгнется в Ледбери-холл.
Она расчесывает волосы, чувствуя на себе взгляд Хита. Она оглядывается через плечо. Он стоит у нее за спиной. Элинор снова поворачивается к отражению. Он подходит ближе, берет щетку из ее рук и принимается расчесывать ей волосы. В зеркале их взгляды встречаются. Когда ее волосы превращаются в гладкий золотистый водопад, Хит кладет щетку и запускает в них пальцы. Как приятно. Она откидывает голову назад, прижимаясь к нему. Все ее тело покалывает от вина в крови, от ощущения его пальцев в ее волосах, прикосновений его горячего тела к ее обнаженной спине.
Она дрожит.
Внизу звякают ключи в замке входной двери: а вот и дядя Роберт.
Руки Хита задерживаются в ее волосах и скользят к плечам. Он целует ее в затылок, совсем как те влюбленные в саду.
– Не ходи вниз без меня, – инструктирует Хит, прежде чем выскользнуть из ванной. Ее кожа все еще поет от его прикосновений, пока его шаги затихают в коридоре.
Она поспешно одевается. Дядя Роберт зовет их. Она задерживается на верхней площадке лестницы, бросив взгляд на закрытую дверь спальни Хита.
– Элинор! – кричит дядя Роберт уже сердито.
Она больше не может ждать Хита и сбегает вниз, в холл, чтобы поприветствовать дядю. Он не любит, когда его заставляют ждать. Но раздражение на его лице быстро сменяется другим выражением. Какой-то печальной тоской.
– Каждый раз, когда я тебя вижу, ты всё больше и больше напоминаешь мне свою мать, – говорит он.
Элинор кажется, что дядя Роберт слишком сильно любил жену брата.
Она опускает глаза и разглаживает подол платья, чувствуя, что дядя наблюдает за ней.
Он прочищает горло:
– А где же твой вероломный братец?
– Рад видеть тебя дома, дорогой дядя, – разносится по лестнице голос Хита, и Элинор чувствует в нем фальшь. Дядя Роберт тоже чувствует. Его глаза сужаются. Ее брат не торопится спускаться, и это еще сильнее раздражает дядю Роберта.
