Тогда в воздухе что-то сжалось, и самолёт снова дернулся. Этот момент был настолько ошеломляющим, что стало казаться, что небо и земля слились воедино, оставив пассажиров в центре этого хаоса. Вибрации становились настолько сильными, что многие кричали, а кто-то даже терял сознание от паники. Лишь несколько человек, впав в ступор, не могли понять, что происходит.
Илья, почувствовав холод, вскрикнул и закрыл глаза, будто в попытке спрятаться от того, что надвигается. Анна обняла его, пытаясь успокоить, но сама не могла побороть растущее ощущение ужаса. Она оглядывалась, но всё, что она видела, было пусто. Виктор всё ещё сидел неподвижно, словно был парализован этим хаосом.
Свет снова замигал, но теперь он был неестественно тусклым. В этот момент показалась пульсирующая тень, как будто что-то огромно-силуэтное двигалось где-то за пределами их восприятия, невидимое и угрожающее.
Затем – ещё один толчок, и внезапно всё вокруг затихло. Словно само время вдруг сжалось и замерло.
Самолёт снова дернулся, но на этот раз вибрации стали настолько сильными, что ощущение стабильности исчезло вовсе. Это было похоже на жестокий удар, который заставил весь корпус самолёта содрогнуться. Внутри салона раздался грохот, как будто обшивка самолёта сжалась, и на мгновение показалось, что его огромные металлические крылья вот-вот сломаются.
Крики и паника мгновенно охватили пассажиров. Некоторые люди вскочили, вытаскивая спасательные жилеты, в то время как другие, не понимая, что делать, просто сидели, вцепившись в сиденья. Один из стюардов, находившийся в проходе, пытался успокоить людей, но его голос был перекрыт общей паникой. Его лицо было искажено ужасом, когда он попытался что-то сказать, но вместо этого просто побежал назад к кабине пилотов.
Виктор почувствовал, как его живот сжался от страха. Он схватил Анну за руку, его пальцы, влажные от пота, ощущали её дрожь. Она, в свою очередь, крепко держала Илью, который, перепуганный, сжимал её руку, не в силах понять, что происходит. Казалось, что время замедлилось, и всё вокруг – стены, кресла, даже воздух – казались слишком тяжёлыми, как если бы сам мир пытался их удержать.
Вдруг был ещё один резкий толчок, и самолёт начал падать. Ощущение потери управления стало столь явным, что никто из пассажиров уже не сомневался: их конец был неминуем. Воздух наполнился свистом, а из-за окон стало видно, как стремительно приближается земля. Самолёт стал резко наклоняться вбок, и, как в замедленной съёмке, всё вокруг стало вращаться, как водоворот в бурном море.
Илья начал кричать, его голос был переполнен паникой и отчаянием. Он пытался вцепиться в кресло, но его маленькие руки скользили по мягкой ткани. Анна, едва сдерживая слёзы, прижала сына к себе, хотя сама была не менее испугана. Виктор тоже закрыл глаза, не в силах смотреть на этот ужас. Внутри его сознания не было ни мысли, ни четкого осознания того, что происходит – лишь холод, страх и жуткая предчувствие того, что их гибель была не случайностью, а результатом чего-то, что они сами не могли понять.
Самолёт стремительно падал, как если бы что-то невидимое тянуло его вниз, с каждым метром ускоряя падение. Вибрации усиливались, а громкий треск металла заглушал все звуки, кроме свиста и шума воздушного потока, проникающего через щели. Стюардессы пытались сделать то, что могли – кто-то кричал, кто-то пытался вывести людей в безопасные зоны, но это было бесполезно. Самолёт был в таком состоянии, что они стали лишь немыми свидетелями конца.
