— Не удивила, Ромашова, — одной этой фразой, сказанной таким знакомым голосом с низкими нотками, Глеб толкает меня в прошлое, где мы были счастливы. Где позволяли себе быть открытыми и счастливыми. Где эксперименты в постели доставляли удовольствие и радость. А в конце Тихомиров произносил эту фразу, чтобы пойти на второй заход и начать удивлять меня.
По моей коже бегут мурашки. Одна картина сменяет другую. Отключая все чувства, мысленно прокашливаюсь и ровным тоном выдаю:
— Удивлять, как ты, Глеб, я никогда не умела и вряд ли научусь, — у этой фразы нет двойного дна. Тихомиров понимает, что к нашей интимной жизни эти слова никакого отношения не имеют.
— Никогда не простишь?
— Я простила тебя, Глеб. И отпустила, — не хочу, чтобы он думал, что сумеет меня вернуть.
— Посмотрим. Я позвоню вечером, — прежде чем он успел сбросить звонок, я услышала чьи-то голоса. Не разобрать, говорили мужчины или женщины. Неважно, я ведь не собираюсь ревновать Тихомирова. Только что ведь сказала, что отпустила его. Пора действительно отпустить. Противный голос в голове напоминает, что я не отпустила Глеба за два года разлуки, а теперь он рядом…
Сложив вещи стопочками, забрала Варины и попрыгала наверх.
Весь день я старалась не думать о Глебе. Завтра приедет Ванька, вот куда были устремлены мои мысли. Как же я рада нашей предстоящей встрече! Если бы не гипс, сама бы поехала встречать его в аэропорт. Напевая под нос и убираясь в спальне, я не услышала, как, стукнув пару раз в дверь, в спальню вошла мама с моей малышкой на руках.
— Укладывай ее скорее спать, она уже глазки трет и зевает, — быстро освобождаю Варю из комбинезона, раздеваю и укладываю в кроватку.
— А Борис где? — спрашиваю маму, что-то она не уходит.
— Спит. На улице уснул, пока раздевала, даже не проснулся, — мама явно что-то хочет мне сказать, слишком долго мнется.
— Что-то случилось? — подталкиваю к разговору.
— Нет. То есть папу пригласили на какую-то крутую презентацию сегодня вечером, он просит меня пойти с ним, но мне неудобно оставлять на тебя детей.
— Идите, конечно же, — легко отпускаю, но в голове зреют подозрения: не стоит ли за этим Тихомиров?..
29. Глава 28
Глеб
Загорается экран телефона, легкая вибрация сообщает о входящем вызове. Отложив в сторону документы, принимаю звонок. Теперь для родных я на связи 24/7. Научен на своих ошибках.
— Вань, я тебя слушаю, — прикладываю трубку к уху, откидываюсь на спинку кресла.
— Встретишь меня? — в голове моментально складывается пазл.
— Решил все-таки прилететь? — я не удивлен. Знал, что, узнав о Варе, брат не захочет сидеть на месте. Ванька своих давно хотел, но болезнь жестко скорректировала планы на жизнь.
Злюсь ли я на него? Нет. Сам думал позвать. Нечестно держать его вдалеке от племяшки. Жизнь скоротечна и непредсказуема. Каждый раз я боюсь услышать, что болезнь вернулась. Когда ты или кто-то из твоих близких соприкасается со смертью, ты делаешь правильные выводы, но со временем забываешь им следовать, погружаясь в ежедневные заботы, но нужно иногда останавливаться, оглядываться назад.
— Решил. Закроешь аэропорт и развернешь самолет? — усмехается в трубку Иван. Подкольщик! Знает, на что я способен ради своей женщины.
— Нет, лучше – встречу тебя сам! — на самом деле, я напряжен, потому что не знаю, чем для наших отношений с Миладой обернется приезд брата. Сложно испортить то, что давно разрушено, но я хочу верить, что у меня получится хоть что-то исправить.
