— Только чур – не драться. Ты в последнее время запустил себя, а я постоянно тренируюсь, не хочу доставлять радость твоим сотрудникам, — я давно уже тренируюсь. Спустя восемь месяцев после ухода Милады через «не хочу» взял себя в руки.
— Ты сначала хоть раз попади по моему лицу, — давно мы не подшучивали друг над другом. Из нашего общения пропала легкость. Нужно это исправить.
— Вызову тебя на бой, — шутит Иван. Я первый урою того, кто ударит его по голове.
— Согласен, но выбор оружия за мной…
Пошутив еще немного, я выясняю, через сколько часов брат будет в Новосибе. Мне хочется устроить ему сюрприз. Ему и Миладе. Да и что скрывать, сам хочу ее увидеть. Вот и повод появился.
Несколькими звонками решаю вопрос с Ромашовыми. Подкидываю приглашение, от которого они не в силах отказаться. Плохо, что на Миладу опять свалится забота о двух неугомонных малышах, но мы с Ванькой придем на помощь. Прям Чип и Дейл, которые спешат.
Вечером, прежде чем отправиться в аэропорт, пишу Миладе сообщение.
«Заеду к вам ненадолго, ты ведь не против?»
«Против, но разве тебя это остановит?» — приходит почти сразу.
Я вижу перед собой ее недовольное лицо в момент, когда она пишет это сообщение. Злится. Милада, как никто, умеет скрывать свои чувства. За завесу ее мнимого отчуждения сложно пробраться. Мне когда-то удалось, я ловил неподдельный кайф, наблюдая ее настоящую. Хочу вернуть эти ощущения в свою жизнь.
«Нет!» — отправляю, а у самого губы растягиваются в улыбке. Знаю, что ее мой ответ и восклицательный знак в конце злят. Пусть лучше злится, чем будет равнодушной и отчужденной.
Самолет Ивана прилетает вовремя. Погода словно благоволит. Днем мело, а сейчас ни снега, ни ветра.
— На несколько дней? — киваю на багаж. Ванька налегке, с одним чемоданом и сумкой.
— Как оказалось, у меня нет настоящей зимней одежды, пригодной для сибирских морозов, — ухмыляется брат.
Все это время вглядываюсь в его лицо. Выглядит Иван здоровым, ни синяков под глазами, ни бледного цвета кожи, ни потери веса. Наоборот, набрал немного после нашей последней встречи, хотя, может, все дело в пуховике.
— Заедем в какой-нибудь детский магазин, хочу купить подарки детям.
— Я уже купил, скажем, что от тебя, — забираю чемодан и двигаюсь к выходу.
Иван все-таки заставляет меня остановиться возле детского бутика одежды, когда узнает, что мы едем не ко мне, а сразу к Миладе в гости. Покупает несколько пакетов вещей. Приходится торопить, времени побыть с моими девочками не так много, не хочу пересекаться с Ромашовыми. Особенно со Стешей. Смотрит на меня волком постоянно, обижается за прошлое, а сказать ничего не может. Прав я был в той ситуации, но ее женскую гордость задел. Простить не может. Я о той ситуации и не вспоминал ни разу, пока она на нашей свадьбе пьяной мне не выдала:
— Переспать со мной ты отказался, а на дочь мою повелся, а ведь она моя копия, — усмехнулась пьяно. — Я и тогда тебе, Тихомиров, не поверила, что ты меня не хочешь, а сейчас убедилась. Только замена – не оригинал, — качая головой.
— Стеш, ты не в себе, иди к мужу, — отошел подальше от жены друга, боясь, что Милада услышит.
Их отношения со Степаном всегда были на ножах: остро и больно обоим. Степка своих секретарш и менеджеров в постель таскал, а Стешка к его друзьям лезла, чтобы побольнее мужу сделать. Мой отказ много лет назад ее жестко задел. Ромашова очень льстила себе, когда сравнивала себя с дочерью. Она даже не бледная копия Милады.
