— На тебя похожи, — сипло сказал я.
— Что? — тихо произнесла Вика, и я наконец-то посмотрел на девушку, по-прежнему сжимая ее ногу. Куркова обняла себя за плечи и смотрела на меня потерянным взглядом. Будто не видела ничего перед собой.
Я опустил девичью ногу и, встав, помог Вике подняться.
— Белки. Пойдем на кухню.
Белочка присела за барную стойку, а я поставил чайник. Включил телевизор, который висел на стене, потому что тишина, царившая на моей кухне, отдавала могильным холодом.
— Ты сам ремонт делал? — спросила Вика после нескольких глотков чая.
— Ну не государство же, — усмехнулся я и сел напротив, поставив на стойку вазочку с печенюшками, — это единственное, что у меня есть к чаю. Зато могу предложить бутерброды с ветчиной, с колбасой вареной и копченой, и еще у меня есть котлеты.
Вика рассмеялась и покачала головой, а меня волной тепла обдало, стоило только услышать ее смех.
— Не жалко? — задумчиво спросила девушка.
— Чуть-чуть. Знаешь, эти котлеты такие вкусные, и завозят их в село всего раз в неделю.
На этот раз девушка засмеялась громче, а когда успокоилась, посмотрела мне в глаза: в ее взгляде больше не было той необъяснимой тоски и опустошенности, там были огонечки.
— Я о ремонте, — улыбнувшись пояснила она, хотя я это и так прекрасно понял, но не попытаться разрядить обстановку просто не мог. — Сколько ты уже здесь живешь?
— Три года почти.
— Значит, скоро уже переведут.
Я кивнул и пояснил:
— В следующем году в Москву на полгода на учебу, потом звезды и обратно, но, конечно же, не сюда.
— Вот кому-то повезет. — Вика откусила пече-нюшку и огляделась по сторонам.
Она была права: очередь на мою квартиру пытались забить уже сейчас, хотя до отъезда мне как до Луны пешком.
— Согрелась? — спросил сразу же, как она допила чай, и тут же взял в руки ее ладонь. Пальчики были по-прежнему холодными.
Вика смущенно улыбнулась и виновато покачала головой.
— Ну ничего! — Я провел большим пальцем по ее запястью, наслаждаясь бархатом фарфоровой кожи, нехотя отпустил ладонь девушки.
Поднялся из-за стола и, достав бокалы, налил нам виски.
— Тяжелая артиллерия. Была бы водка, предложил бы ее — говорят, помогает согреться, — но увы.
Я картинно вздохнул и, сев опять напротив девушки, приподнял бокал, затем отпил янтарную жидкость.
— Ты действительно больше не поедешь на Ольховскую?
Не сказать, что меня особо волновал этот вопрос. Как там говорится, «муж не стенка — подвинется», так что за этим дело не стояло. Но мне была интересна Викина реакция, которая не заставила себя ждать. Белочка стала ежиком, насупилась, запыхтела, допила залпом все, что было в бокале, и, поставив передо мной пустую тару, многозначительно на нее посмотрела.
— Нет, даже кошку забирать не буду, потому что она не моя, — пожала плечами девушка и, сложив руки в замок, потянулась.
А я не смог отвести взгляда от ее груди, на которой сейчас натянулся свитер, просвечивая фиолетовое.
Фиолетовое, мать его, белье!
Тут же соскочил со стула и налил нам с ней добавки. Все, на этом и остановимся. Не хотелось бы завтра собирать по крупицам остатки сегодняшнего вечера.
— Спасибо, — задорно улыбнулась моя гостья и опять залпом выпила все, что было.
Сумасшедшая!
Я подумал, она сумасшедшая? Нет, она нездоровая, однозначно.
Рыжее искушение протерло губы и стянуло с себя свитер, вот так запросто. Девушка взялась тонкими пальчиками за шерстяную ткань и в считаные секунды осталась без кофты. На Вике действительно был фиолетовый лифчик, ажурный, из тонкого кружева, через который отчетливо виднелись затвердевшие соски.
