Я сосредоточилась и, прогнувшись в спине, завела обе руки назад. Этот трюк дался мне нелегко, но отцепить мужскую ладонь, которая к тому моменту съехала на мою попу, у меня все же получилось. Следующим уровнем в квесте «покинуть кровать Самойлова» значилось «незаметно слезть с мужчины» — тут я просто быстро соскочила и подсунула ему подушку. Была уверена на сто процентов, что не поможет и все эти подмены с подушками лишь киношный трюк, но мужчина, к моему удивлению, обнял пуховый Вика-заменитель и даже уткнулся в него носом.
Ты же моя зая.
Поймала себя на том, что засмотрелась на Самойлова. Он был таким… Слово, определяющее мою тягу к нему, долго крутилось в голове, пока я рассматривала широкую грудную клетку, накачанные длинные ноги и хмуро сведенные темные брови.
Он был уютным. Если отбросить все то, что бушевало у меня в душе, то, чему я не давала сейчас прорваться и добраться до головы. Без этого мне было хорошо рядом с Самойловым.
Только вот я уже чувствовала, как волнами на меня накатывало осознание случившегося и отрывками приходила память вчерашнего дня, память последних четырех прожитых лет. И пока та сумасшедшая боль не подкосила меня окончательно, нужно рвать когти и бежать так, чтобы пятки сверкали. Далеко-далеко. Подальше от всех представителей мужского пола.
Последний раз оглянулась на мирно спящего мужчину и пошла на кухню собирать свои вещи.
Настенные электронные часы показывали четыре тридцать утра — вот тебе и выспалась. Я проверила смартфон — заряда почти не было, нужно быстрее сматываться.
На заставе в это время спал даже дежурный, недаром говорят, что основная доля преступлений совершается именно в предрассветные часы. Я поднялась в отведенную нам комнату и, тихо покидав вещи, поспешила за территорию по вчерашней тропинке на КПП. Сельские жители должны ехать в город на работу, и мне необходимо уехать с ними.
И лишь когда в девять утра я, стоя на вокзале, держала в руках билет на ближайший поезд, на меня опустилась вся тяжесть произошедшего.
Дура. Какая же дура.
Чем я теперь лучше Антона? Да ничем. Мне было тошно от самой себя — и в то же время мерзко мне не было. Стоило только на мгновение погрузиться в воспоминания о вчерашнем вечере, как мои щеки опаляло жаром, а по телу бегали мурашки.
Самойлов оказался великолепным любовником.
Ведь я передумала, еще стоя возле гаража, и не хотела больше тащить мужчину в постель. Но потом все изменилось в полярную сторону. Я начала разговоры за жизнь, а Виталий предложил выпить.
Алкоголь — это зло. Кто бы сомневался, уж точно не я. Но пара бокалов виски с колой открыла во мне второе дыхание. Я вспомнила, что я женщина. Красивая, молодая женщина, которую обидели, и мне почему-то захотелось доказать всем на свете, что это не я такая, а они такие.
В конце концов, не зря со школы меня дразнили рыжей стервой, нужно же было хоть иногда соответствовать такому достойному званию. Так я думала вчера после виски, разбудившего бурю в моей крови и погасившего пожар моего отчаяния. Сегодня же я сходила с ума оттого, что позволила себе такую выходку.
Я ехала в плацкартном вагоне поезда домой, практически без вещей, и смотрела на уплывающие от меня пейзажи. Вот так просто за своей спиной оставляла целый пласт своей жизни и не могла понять, хорошо это или плохо.
То, что мое сердце разбито и я вышла из этого брака далеко не победителем, — это, конечно, плохо, но вдруг это все было толчком? Тем самым толчком для меня, благодаря которому я наконец-то покину то болото, каким давно уже был наш брак с Курковым. Ведь не зря же нам бог не давал детей? Не просто так? Возможно, нам действительно было не по пути еще с самого начала. Слишком мы разные.
