Мать лежала в двухместной палате, но на второй кровати никого не было.
Энн-Мэри спала с открытым ртом, справа по подбородку стекала толстая струйка слюны. Из кожи по-прежнему торчали трубки. Она была бледной, но уже не синей, а болезненно-сероватой, и выглядела в точности как человек, который накануне выпил бутылку водки.
Сорока осторожно положила цветы на тумбочку Энн-Мэри, не потрудившись найти вазу и поставить их в воду. Потом она написала матери записку и бросила поверх букета:
Привет, мама. Я долго сидела, но ты не просыпалась. Надеюсь, тебе уже лучше. Я еще вернусь, после школы, если смогу. Целую, Сорока.
Она не стала ждать больше ни секунды. Все посещение заняло минуту.
* * *
Места за обеденным столом сместились. Теперь Клэр сидела по одну сторону от Сороки, а Бен – по другую.
– Это сбивает с толку, – пожаловался Люк. – Я больше не знаю, кто есть кто.
– Согласна, – добавила Брианна. – Раньше я не пыталась запомнить ваши имена, просто знала, где вы сидите.
– По-моему, Клэр – это самая симпатичная, – ответил Люк. – Мэгс – мрачная, таинственная. Бен – это тот, который до сих пор не дает мне поработать над его гардеробом.
– Без обид, но на тебе футболка с рожками мороженого, – сказал Бен.
Люк изобразил возмущение. Брианна, сидевшая теперь слева от него, притворилась, что облизывает рожок с мороженым. Все погрузились в обсуждение новой рассадки.
– Девчонки, вы теперь что – лучшие подружки навсегда? – спросила Брианна у Клэр и Сороки. – Уже купили себе браслетики-талисманы?
– Ага, – ответила Клэр, – а как же.
– Очень мило, – сказала Брианна. – Ладно, Мэгс, я прощаю тебя за то, что ты больше не хочешь сидеть рядом со мной. Если ты, как и раньше, будешь отдавать мне остатки ланча, то я совершенно не против.
– Договорились, – ответила Сорока, – но только Клэр не попросит. Это входит в договор о браслетах‐талисманах.
Все засмеялись, кроме Люка, который застыл в притворном шоке.
– Кажется… – сказал он, делая паузу для драматического эффекта, – Мэгс, кажется, я первый раз услышал, как ты шутишь.
Сорока улыбнулась:
– Я тренировалась перед зеркалом.
Вскоре после этого тему вечеринки Брэндона Фиппа снова подняли из мертвых, чтобы четко обозначить тех, кто хотел пойти, а кто – нет. Противники: Брианна и Сорока. Сторонники: Клэр, Люк и, как ни странно, Бен.
– Не знаю, я люблю вечеринки, – объяснил Бен, открывая обед и видя перед собой палочки сельдерея вместо моркови. На секунду он нахмурился, но потом откусил половинку одной. – Вечеринки – это весело.
– Превосходно подмечено, – сказала Брианна. – Это вообще все меняет. Вечеринки – это весело. Кто-нибудь записывает?
– Там будет весело, – настаивала Клэр. – Можно взять машину моей мамы, мы все туда поместимся.
– Никого не заставляют идти против воли, – добавил Бен, быстро взглянув на Сороку.
– Ой, спасибо, Бен, что вступился за нас, – сказала Брианна, закатывая глаза.
Клэр наклонилась к Сороке, пока остальные за столом продолжили обсуждение.
– Я не хочу на тебя давить, – прошептала она, – но много думала и считаю, что тебе стоит пойти. Просто чтобы показать Эллисон: тебе плевать на ее болтовню, понимаешь? Она хочет, чтобы ты сидела дома вся такая несчастная. Именно поэтому надо сделать наоборот.
– Конечно… Может быть, – сказала Сорока. В теории это была хорошая идея, но на деле она не купилась. Здесь не будет победителей. Придет Сорока на вечеринку или нет – Эллисон выиграла полгода назад.
