— Я твой муж.
— Мы в разводе, на минуточку.
— Да, хорошо, что успели развестись перед засидкой, и всё удалось сохранить.
— Так ты только из-за этого согласился на развод? — Щёки горят от выпитого. — Знал, что сядешь и согласился?
— Как знал… Чуйка была, что приплыву скоро. После знакомства с Виктором, кстати, ощутил пристальное внимание к своей персоне. Хотя ещё до знакомства с ним решил переписать всё на тебя.
— А если бы я пустила твоё имущество по ветру?
— Лучше ты, чем менты да прокуроры. Здесь ведь вот какая вещь: работягу уволят, он что сделает?
— Пойдёт найдёт такую же работу, — пожимаю плечами.
— Ключевое слово «такую же», в корень зришь. Так вот, дело в мышлении. Человек, способный зарабатывать миллионы, будет зарабатывать миллионы.
— Воровка никогда не станет прачкой, — вспоминаю песню, которую совсем недавно напевала.
— Да.
— Пойдёшь снова убивать и грабить?
— Девяностые прошли, Манюня. Сейчас есть новые схемы. Голодными с тобой не останемся.
— Ключевые слова: «с тобой», — передразниваю Алекса. После первой рюмки прихожу в себя и становлюсь смелее.
Алекс наливает мне вторую:
— Купить дом и ждать неизвестно чего. Звучит как план. Провальный, но тем не менее. Вздрогнули!
Выпиваю и снова ем из рук Алекса.
— Мы ушли от темы, — напоминаю ему.
— Да, прости! И что там господин Правдин? Выгнал тебя в шею?
Кровь ударяет в голову, кончики ушей сейчас превратятся в пепел и отвалятся.
— Алекс!
— Что «Алекс»? Мой братец даже не удосужился встретиться с тобой лично. Думаешь, его папаша не рассказал Артуру в красках, как мы живём? Это для меня ты любимая женщина, а в понимании Виктора — бандитская подстилка и ничего более.
Мне нечем крыть. Я всё себе придумала.
— Ещё не ходила к нему, боюсь… Боюсь, что ты прав.
— Ну и в рот ему потные ноги, малыш! Заживём с тобой, как в сказке! — Алекс подливает мне водки. — Выпей и успокойся.
Послушно опрокидываю рюмку и открываю рот. Алекс улыбается и кладёт мне на язык кусочек ветчины. Голова кружится, и говорить о Правдиных больше не хочется. На сцене девчонки выделываются под «стрип».
— Неуклюжие коровы. — Настроение хуже некуда.
— Точно, — кивает Алекс и, хитро улыбнувшись, спрашивает: — Подруга твоя, Юля, как поживает?
Во мне неожиданно вспыхивает ревность:
— А чего ты вдруг её вспомнил?
— Танцевала она классно. Ничего не могу сказать. Курнул тогда и снесло башню от её выкрутасов. На такие танцы у мёртвого встанет.
— А я не хуже танцую, — с вызовом смотрю на Алекса.
— Да ладно! — оживляется он и кивает в сторону сцены. — Покажи этим малолеткам класс.
— Легко!
— Сейчас договорюсь. Пойдём.
Сама не знаю как, но спустя пару минут оказываюсь на сцене. Софиты слепят, напоминая о моих выступлениях на театральных подмостках. Растворяюсь в музыке и, ещё не доходя до пилона, срываю аплодисменты растяжкой и пируэтами. Запрыгиваю на пилон. Какая это обалденная вещь! Алекс стоит у самой сцены, его глаза блестят. В водолазке жарко, и я сдёргиваю её. Толпа восторженно вопит, Но я танцую лишь для Алекса, впервые в жизни приревновав его к другой женщине. Музыка заканчивается. Подхватив водолазку, спрыгиваю в его объятия.
— Вот это адреналин! — целую Алекса в щёку, смущаясь устремлённых на меня голодных взглядов раскрасневшихся, точно в бане, мужиков.
— Ты обалденно танцуешь! — Алекс помогает мне одеться. — Народ просто слюнями изошёл.
Мы возвращаемся на место. Официант приносит горячее и ещё графин водки:
